Покой нам только сниццо!

Долго и слезно прощалась с Иданом. Биологические часы у меня вроде более-менее вернулись к норме, так что встать с утра пораньше и смотаться на станцию - это нам раз плюнуть. Я - студентка, он - солдат, а обняться и в глаза друг другу посмотреть мы все равно можем только мельком, на людной станции, за пять минут до того, как подойдет автобус. Люпо все время повторял:
- Две недели, две недели! Звони мне, поняла? Поняла?
И очень крепко меня обнимал, и мне было очень хорошо, пока не подошел автобус. Да и потом, когда я шла домой, улыбка все никак не сползала с лица.

Но вообще-то я не про то хотела рассказать. Вообще-то я хотела, 2418, про Гая поржать.
Вчера ночью Мали была в Сити, ну, и Гай там был. Не знаю, связаны ли каким-то образом эти факты, или просто в Хайфе реально повсюду уши, а может, судьба опять сжалилась надо мной и решила порадовать приколом, от которого мне смешнее, чем от травы. Короче, Лема, звонит мне часа в два ночи Гай.
Два часа - еще относительно рано, но эта пьянь господня уже набраться успела. Ни тебе привет, ни тебе как дела, сразу, с порога, ехидненько так в трубку говорит:
- А я слышал, ты в 40 с Иданом по кустам трахалась!
Интересно, как это у него телефон не зашипел и не расплавился - он же ж ядом прямо в трубку капал.
Ну, я вообще в принципе не поняла, что он этим звонком хотел сказать, но ответила, причем весьма беззаботно:
- Ага.
Гай заткнулся. На фоне - громкая клубная музыка и всяческие вопли присутствующих. Молчит.
А потом он снова зашипел в трубку:
- Я тебя ненавижу!
И отключился.

@темы: чарминг, Идан Люпо, Гай

---

Вчера ночью я танцевала. Впервые за последние пять лет. Конечно, жалко, что за музыку отвечал не Лапочка, как мы привыкли, но что делать - вечеринка-то Ирони Гимель, не Альянсовская. Приходится искать компромиссы.
Алкоголь объеденяет, вы знали? Странно, как такие разные люди, как Марго и, скажем, Бар Шурек здоровались и в последствии над чем-то дружно ржали. Эрик танцевал с Кошечкой. Рядом Подонок обнимал свою девочку, дай Бог памяти, как зовут-то это чучело. Шц танцевал с Инной, Шекель - с красавицей Машей и заодно Офеком... Было очень душевно. И создавалось такое впечатление, как будто все и вправду друг друга любят. Без исключений.
Алин - вспомнила, так Лэйбелевскую спичку зовут - приставала ко мне полвечера, улыбалась, что-то пищала и напрашивалась в подружки. Но меня на дешевые агитации не проймешь, тем более подружки у меня получше будут. Честное слово, сама удивилась, что в последнее время стала тесно общаться с Марго, Эммой, Инночкой. Сказалось то, что парни разбежались - кто в армию, кто работать в других городах.
Идан, кстати, нажрался, как свинья и был крайне настойчив в своем желании наглядно продемонстрировать всем и каждому, что я именно его собачка, и никак не чужая. Не то, чтобы я от такого повышенного внимания страдала, как раз наоборот, но все-таки к положительным чертам пьяного Идана прилагаются еще и отрицательные - например, его нельзя бросать где попало, жалко. Но вообще он крайне мил - долго страдал и убивался по поводу того, что в ближайшие две недели будет закрыт на базе и ни черта не увидит моих прекрасных глаз. Обещали с Тушем приехать к нему и к Шц на выходные, но только если они нас пустят внутрь, посмотреть солдатский быт и автоматы М-16.
И как же мне нравится возвращаться домой в пять и вставать на работу в восемь! Кому сказать - не поверят...

@темы: Марго, Идан Люпо, Ротэм Лэйбель, что было вчера вечером

---

Please don't leave me

Снова вечерина в 40? Господи, а ты уверен, что их печень это выдержит? О своей-то я не беспокоюсь, я вообще по жизни стойкая. Кто прошел Гая Прудникова, тот и после атомной войны обзаведется разве что легким насморком.
Завтра снова утренняя смена. Отчетливое чувство дежа вю...

Вечеринка, кстати, по поводу проводов двух вот этих парней. Простите за порно, и нет, я не знаю, что за вид дружбы их связывает. Но очень хочу узнать.

Элиран и Бен

---

* * *

У меня такое чувство, что я скоро зажрусь.

---

Нас послал тот, который Аз Есмь

С завтрашнего для студентка Хайфского Открытого Университета.
Отвратительно, нэ? Теперь мне придется на самом деле учить психологию, на самом деле носить очки и на самом деле завтракать. Студенты никогда не внушали мне ни доверия, ни восхищения, как некоторым другим уникумам. Может, хотя бы мое присутствие поможет этой учебной дыре превратится в что-то стоящее. Мое присутствие положительно влияет на что угодно, это все знают. Да вы на Хайфу посмотрите. Самый положительный город эвер. Когда я сюда пришла, ни черта тут не было. Только пыль. И британцы, чтоб их кидало и бросало.
Так же сомневаюсь, что мир существовал до моего рождения.
Ладно, про университет говорить неинтересно. Всего лишь стадо шанти-умников в темных очках на всю морду - мухи и мухи, что о них говрить. Я куда круче. Мы куда круче. У меня столько колец на пальцах, что чокнутся можно. То что я ногти грызу, так об этом никто не догадывается.
Лучше поговорим про пятницу. Да, я лягу на эту удобненькую низенькую кушетку, спасибо. Про великую пятницу, про Дов, в который мы отправимся с Шц и Тушем. Убери свою дерьмовую подушку, дерьмовый психолог, я нормально лежу. Шц будет нам травить армейские байки, хе-хе. Автомат покажет. Нет, мой дядя никогда меня не домогался. Будем пить "Корону", кормить Люпо кормом для собак. Да черт возьми, у меня вообще нет дядь! Может, встретим там Стэна или Кайла. Я не знаю. Я не люблю завтрашний день, но пятница выглядит вполне притягательно.
Очень хочется греческого салата и чтоб меня перестали доводить.
Ты мне нравишься, честно. Мир мне нравится. Очень приятно, Иисус. Ты мне нравишься, парень, и прическа у тебя что надо.
Но это не ты, это я.
И марихуана, которая все никак не кончается.

---

Все, что осталось - просто.
Осталось немного. Все разъехались. Вы знаете - все умерли. Я завешиваю стены фотографиями мертвых людей, которые вышли за круг, и по ночам эти призраки смотрят на меня.
Кроме шуток и красивых оборотов. В горле жмет, сложно и больно глотать. Я ненавижу, когда этот мир меняется. Я ненавижу, когда меняются границы круга.
Я люблю вас всех.
Я хочу жить вечно. Сделать из себя семь хоркруксов и рассовать по карманам. Или положить в ботинок. Тогда я умру, и тут же снова вырасту из своего же ботинка.
Всех.
Очень люблю.

---

А может, лучше было бы, если Шц так и не ответил.
Знаете, иногда человек говорит с вами - и голос у него усталый, но даже сквозь эту усталость чувствуется улыбка. Чувствуется, что да, он, может, и вымотался, как зверь, однако день у него прошел хорошо и вот сейчас он с вами поговорит, а потом завернется в одеяло и уснет, и все у него будет в порядке. А есть - с точностью до наоборот. Слышать, как твой лучший друг говорит совершенно убитым голосом - убитым из-за того, что ему плохо, тяжело, и вовсе не физически - это, Господи... Это разрывает твое сердце.
Шц говорит, что остальные ребята такого не чувствуют, и что глаза у них блестят. И то верно - пока мы разговаривали, где-то на заднем плане слышался веселый смех Люпо и громоподобные маты Юрочки, которого только что отчитали за развязанный шнурок. Это пугает сильнее остального. Ведь если бы все грустили и мокли в мерзкой депрессии, это было бы понятно, это было бы логично - да, все далеко от дома, всем тяжело. Но когда плохо только тебе, это будто наваливается во много раз сильнее.
Я говорю, что дальше будет легче, и что в пятницу мы с Тушем встретим его на станции и все вместе отправимся в Дов, пить пиво, издеваться над официантками. А потом пойдем на Зив и встретим там всех-всех, и будет так весело, и даже если не весело, то все равно - ведь это дом, свой угол, любимый и родной.
- До пятницы еще целых три дня, - отвечает Шц. - Это все равно, что три жизни. Очень дерьмовые жизни.
Господи, и как же я отлично понимаю его, кто бы знал. В этом мы очень похожи - оба с трудом привыкаем к новым местам. Долго, мучительно, с болью и страданиями... И даже после всего этого - не факт, то приживемся. Есть такие люди. Которые вянут вне круга.
Это кошмарное чувство - сидеть на заднице перед монитором и знать, что ни черта ты не можешь сделать, чтобы другу помочь. Только надеяться, что твои астральные посылы каким-то невероятным образом попадут к нему и помогут проснуться утром. Ты даже молиться не можешь. Некому.
Черт, пусть же отмажется как-нибудь, ради всех святых! Сердце рвется... Как же протянуть эти три дня? И если мне прожить их так сложно, то что же он чувствует...
Готова придушить Идана за то, что тот, по всей видимости, шастает рядом, и не почешется! Чертовы Рыбы... Да сколько ж можно так жить.

---

Не расстраивайте мне сердечные нервы!

Выходные кончились, и Шц с Иданом, ежу понятно, снова вернулись на базу. Уже два дня от них ни слуху, ни духу. Нет, я понимаю, солдатские будни суровы, особенно поначалу - тренировки, злые командиры, какие уж тут телефоны. Но, елки-палки, вечером-то, после отбоя, или тупо во время ужина, можно было бы и позвонить! На нервной почве уж все ногти сгрызла под корень, окружающие же встречают меня до обидного усталым: "Нет, нам они тоже не звонят".
Я обрываю телефон с завидной методичностью, но черт возьми, если и сегодня эти умники не сподобятся выкроить минутки на разговор со мной, кое-кому в пятницу не поздоровится! Богом клянусь, Шц я башку оторву в первую очередь! Лучший друг, ага, щас! Ну он у меня получит...

Господи, отвечайте же. Отвечайте, чертовы идиоты.

@темы: тысичачертей, каналья!

---

Память

Солнечная улица, мощеная бордовым и коричневым кирпичем. Маймон. Несколько мальчишек примерно семи-восьми лет продают за копейки маленькие мягкие игрушки – хотят собрать денег на мороженое. Я купила у них тигренка, теперь его зовут Зив – потому что Центр Зив вечен, и я хочу, чтобы он был со мной всегда, куда бы я ни отправилась.
Пять браслетов. Один – цветов Ямайки, в честь школьных лет, абсолютно безвозвратных, но смешных, как трава. Второй – цветов немецкого флага, на память о незабываемых играх Мондиаля и Евро, и конкретно о Баллаке. Черно-белый – за фриков и скейтеров, розовый – за времена розовой со стразами одежды, которых у нас никогда не было. Последний – простой черный шнурок с болтающейся на нем “А” - за меня.

@темы: чарминг

---

Let's go to Fiesta, motherfuckers!

Знаете, что меня напрягает? Меня напрягают три вещи. Во-первых, тот факт, что в последний месяц все вечеринки удавались безукоризненно. Удавались настолько, что равнодушным их не покидал никто. И проводы Люпо, и вчерашняя Фиеста, и просто наши ночные похождения по пабам - все это было так хорошо и весело, что невольно ожидаешь подвоха. Так хорошо не бывает. Жизнь не может быть такой идеальной... Такой идеальной, как вчера. Дориан на входе расписывался всем на руке, Шекель, как обычно, безраздельно заправлял баром и выпивкой, Лапочка колдовал с музыкой... Вроде бы все, как всегда, но на глаза наворачиваются слезы при виде всех этих людей. Я так их люблю. Даже Марию, танцующую на столе - честное слово. И так не хочу, чтобы все это каким-то образом заканчивалось.
Еще меня никак не может не напрягать тот факт, что на Фиесте, сколь бы удачной, развеселой и красочной она ни выдалась, меня дважды чуть не изнасиловали - Царь в толпе танцующих и Эрик тупо в туалете. Бешено льстит то, что всем известно - в качестве жертвы двух этих молодых языческих богов рада была бы оказаться каждая. От Царя я сбежала с помощью Эммы, спасибо ей, грешной, а вот от Эрика пришлось отбиваться самостоятельно, и не так уж это было легко. Думаю о том, что если бы любая другая представительница Хайфской молодежи узнала о том, что я пренебрегаю обществом таких красавцев, как Царь и Эрик Эйхер ради прекрасных глаз Идана Люпо, то по меньшей мере забила бы меня куском рельса.
В любом случае. Что еще. С тех пор, как мы с Марго ударились в астрологию, меня никак не оставляет в покое мысль, что знак Зодиака Рыбы был создан, черт возьми, специально для меня. В силу того, что ее Костя, а так же псинка Люпо, оба типичные представители этого во всех отношениях положительного и интригующего знака, повадки рыб мы с Марго изучили на зубок. Во время Фиесты, когда я и Идан по устоявшейся традиции (традиции - чтим) отправились любоваться звездами, я снова в полной мере это ощутила. Ничего не было - ну, мы целовались, а как же, разве можно смотреть на это лицо и не желать прикоснуться к нему - однако в том, как он умеет обнимать, чуть не укачивать на руках... И улыбка у него, как подушка - мягкая и родная, и руки потрясающие, со странной линией жизни... Он положил голову мне на колени, вытряхнул из пачки сигарету, и о чем только не говорил. Он открывается ко мне навстречу, очень медленно, с опаской, но открывается, я это чувствую, и молюсь только об одном - не быть идиоткой и не испортить всего этого снова. Как всегда. Как обычно. Он просит, чтобы я не забывала его и непременно позвонила в следующую пятницу, когда их с Шц (все еще поверить не могу, что они - солдаты) снова отпустят домой, он подходит сзади, когда я с кем-нибудь разговариваю (и притворяюсь, что не вижу), и целует в плечо, он всеобщий любимец, особенно среди девочек (заметив меня с Люпо, даже Даниэль удивился и сказал: "Господи, Идан, ты их имена-то хоть запоминаешь? Совесть надо иметь!"), он то, он се, и он НАСТОЛЬКО РЫБЫ, что меня уже с души воротит от всей этой прелести.
Безупречный знак Зодиака. Только замкнутый. Во всех этом веселом и открытом характере есть несколько запертых дверей.

@темы: Марго, Идан Люпо, что было вчера вечером

---

* * *

Господи Боже мой, что сегодня будет за Фиеста!..
Впору орать от счастья. Нет, перестать улыбаться я сегодня по-любому не смогу. Черт возьми, Дения, музыка, "Корона", верблюд, замечательные, самые, самые любимые люди вокруг!.. И Шц вернулся из армии, такой красивый в форме, такой счастливый...

Damn. I love you guys.

---

* * *

А чего это Шендерович снова с экранов не сходит, интересно? При Путине такого не было...

---

* * *

- Николь?
- О, привет. Я собираю сумку, ты не представляешь – только что чуть не погибла под грудой вещей с верхней полки...
- Хе-хе. Когда выплывешь – пошли, пожалуйста, мне свою фотографию? Любую, какая тебе больше нравится.
- Мм, ты ставишь меня перед нелегким выбором, но хорошо. А зачем?
Шорох одежды в трубке. Кошачье мяуканье.
- Я собираю фотографии.
Николь вздыхает.
- Я знаю. Я тоже. Хочется успеть собрать, зацепить, сохранить это время, пока оно вконец не рассыпалось. Ты тоже так чувствуешь, правда?
Пауза.
- Да. Я обклею все четыре стены.
- Как жить в комнате с призраками...
- Пошлешь?
- Конечно.

@темы: нам ничего не светит, кроме неонового электричества

---

Ты в моей жизни целая эпоха

Конрад курила рядом со мной на автобусной остановке. Может, виноват нежный утренний свет, может, я еще не до конца проснулась, но изгибы струек дымка в воздухе были прямо-таки фантастическими.
Пришел автобус. Я думала, что это только мы двое такие уникумы – вставать в несусветную рань лишь для того, чтобы пожелать счастливого пути людям, которых, возможно, уже завтра снова увидим в Хайфе. Однако остановкой позже взошла Равид, за ней – Надешико. Выяснилось, что кроме Цицки, Шц и Идана призывают сегодня и многих других наших знакомых.
Зал был полон. Над толпой, в которой провожающих не было никакой возможности отличить от провожаемых (разве что по тугим рюкзакам, которые последние всюду таскали c собой), висели огромные круглые часы.
На каждом углу слышались особенные, семейные голоса. Мамаши доставали чад последними напутствиями – непременно позвони мне сразу, как только сможешь, не забудь зарядить телефон... Шц обнаружился в компании семилетней сестренки – уплетали морожное на ступеньках. За ними, на втором этаже, слышался громкий голос Идана – он и Трифон, лучший друг, договаривались, что как только Люпо попадет в свою часть, на корабль – сразу же прицепит на мачту черный флаг и попытается устроить на судне бунт.
Там было так много людей. Откуда-то из толпы вынырнул Томер Романо, этот призрак. Идан только и делал, что улыбался и шутил, Цицки от волнения то и дело смешно чихала, Шц, кажется, вообще мало что волновало – он был спокоен, как мамонт, и большую часть времени молчал.
Когда из динамиков, расположенных высоко под потолком, раздался резкий молодой голос, возвещающий, что сейчас будут зачитаны имена тех, кому следует подняться в первый автобус, гомон немного поутих. Томер стоял рядом с Иданом, обхватив его рукой за шею. Что-то сказал ему, улыбнулся, Люпо засмеялся в ответ и шутливо боднул его лбом в плечо. Майа, одетая в светлое лавандовое платье, зацепила маленьким пальчиком петельку на моих джинсах. Я подумала, что отлично понимаю ее – мой брат тоже уходил в армию, и пусть я была старше, мне тоже очень хотелось, чтобы он этого не делал, а остался и съел со мной еще по мороженому.
- А вчера Гольдвайсера вернули, - вдруг сказали позади меня. - И Регева.
Я обернулась. Невозможно было сказать, от кого именно исходили эти слова. Толпа двигалась, менялась – те, чье имя называли, шли к автобусам, другие уступали им дорогу, отступали к стенам. Я увидела маму Шц – Лимор, высокую, стройную блондинку. Она помахала мне рукой.
Хорошо, что она не слышала реплику какого-то умника про Гольдвайсера и Регева. На секунду мне показалось, что те, кого сегодня призывают, вроде как замена. Вместо тех двух мертвых солдат, которых арабы вчера вернули Израилю в закрытых черных гробах. И мне это не понравилось.
Молодой блондин в серой форме произнес в микрофон имена нашей троицы. Последние объятья, снимки, поцелуи, прощание на скорую руку. Равид колдует вспышкой.
Ну да, мы уже неделю их провожаем, а то и больше. Каждый вечер пьем за то, чтобы служба у них пошла как надо. И чтобы весело было, и чтобы целыми и невридимыми вернулись домой. Помню, я еще говорила – мол, уже достало провожать – пьем-пьем, а эти сволочи все никак не уйдут.
Ушли.
Странно думать, что теперь увидеть Шц можно будет только раз в неделю или в две.
И что Цицки подружится с другими девчонками. Что на вечеринках Идана будут появлятся чужие, только ему знакомые люди.

Стеклянные двери закрылись, отрезая гомон голосов.
- Пошли, покурим? - спросила Конрад. Смотрела она в сторону.
Я сказала:
- Наверное.

@темы: семейный склеп, бог простит, Левушка

---

Такая свобода скрипит на зубах

Сегодня утром, в пять, вернувшись домой из 40 (отличное название для леса. Дело в том, что там осталось всего-навсего сорок древних оливковых деревьев, вот место так и называется, ничего мистического, к сожалению), я упала в кровать и ничего не заметила. Вымоталась, аки зверь лесной, да оно и понятно – всю ночь напролет красовалась на пару с Шекелем и Эммой Конрад за импровизированым баром, лихо разливала присутствующим в той или иной степени горячительные напитки... За нашими спинами высились горы непочатых ящиков пива, несколько контейнеров, полных льда, в которых топли пузатые бутылки джина. Еще за нашими спинами ошивался Макс, все время лез под руку, мешал, умничал и вообще всячески мешал бурной жизнедеятельности.
В какой-то момент Эмма, перекрывая окружающий гомон и музыку, крикнула мне:
- Грейхаунд! Я знаю, ты с Цыганом не разговариваешь, но ради Бога, убери его куда-нибудь!
Я к тому времени уже вылакала свою традиционную “Корону”, так что следующее происходило с минимальным участие логики и мозгов.
Поймав взгляд Макс, я махнула ему рукой, мол, поди сюда. Люпо сменил меня за стойкой. Если Макс и был удивлен (в конце концов, мы не разговаривали уже почти полгода), то ничем себя не выдал. Материализовался рядом со мной:
- Да?
- Давай мириться, - рявкнула я сквозь громкие вопли Горилаз.
Макс постоял, помолчал, моргнул раз, другой... А потом вдруг скреб меня в охапку и уткнулся носом в волосы.
- Я этого давно ждал, - выдохнул он.
Я незаметно подняла руку и затянулась над его плечом. Урод! Господи, до чего же мерзкий человек. Ни тебе прости меня, ни тебе ни черта вообще. Закатив глаза к небу, я ждала, пока он меня отпустит. Пахло от него кальяном, им самим и его новой подружкой.
Вот так, удивительно легко и играючи, я снова стала разговаривать с Цыганом. Слава Богу, он не знает, что я сделала это лишь для того, чтобы в остаток ночи со спокойной совестью кричать на него, чтоб не смел сидеть на контейнере, стряхивать пепел на DG-стойку Лапочки и мешаться за баром.

Я был одета в самое короткое платье, которое у меня когда-либо было. Белое, с откровенным декольте... Из тех, в которых страшно в одиночестве ходить по улице. Признаюсь честно, перед зеркалом я провела не двадцать минут и даже не полчаса, что в общем случается со мной редко. Этот вечер был особенным до мозга костей... Я знала, знала, что он будет особенным!

Так вот, вернувшись из 40 под утро, я легла было спать, но сон не шел. События прошедшей ночи высвечивались в сознании калейдоскопом, таким ярким и красочным, что игнорировать его не было никакой возможности. Во мне все еще оставалось какое-то количество алкоголя и праздничной эйфории, в ушах шумело, а тут еще и птицы за окном принялись чирикать, как очумелые – почувствовали рассвет... В общем, уснуть мне не удалось. Я с усилием оторвала себя от постели в начале восьмого – делать нечего, сегодня утренняя смена, ничего с этим не поделаешь... Не впервой нам, Хайфским выродкам, отправляться на работу или в школу после ночи праздненств. Всегда выживали, и теперь выживем... Главное, держать себя в руках и не расклеиваться. Если собрать себя в кулак, то не упадет ни один поднос, не разобьется ни один стакан, сказала я себе, и отправилась в ванную – вслепую, с трудом переставляя ноги.

Там меня поджидал милый сюрприз.

От ступней до бедер... Да и чуть повыше, чего греха таить... Обычно белая и гладкая кожа была сплошь исполосована царапинами, глубокими и не очень. Рядом с коленом красовался кровоподтек, не слишком ужасный... Но все же заметный. Я извернулась и провела ладонью по спине. Так и есть – мелкие шершавые царапинки, уже успевшие просохнуть и затвердеть за несколько часов. Зеркало отразило бледную рожу с жуткими синяками под глазами и необычно яркими губами. Смотрелось все это довольно абстрактно.
Я скинула одежду и влезла под душ. Включила воду погорячее – царапины тут же возмутились и дали о себе знать. Вода с меня текла просто черная... Так бывает, когда в парикмазерской вам смывают краску с волос, которые вы только что выкрасили в какой-нибудь темный цвет...
Спустя четверть часа я, завернувшись в полотенце, пила на пустой кухне кофе с аспирином, заедала всю эту бурду крекерами с сырком и держалась за голову. Зазвонил телефон. Сигнал вызова на мобильном у меня – вступительная песенка из Саутпарка, обычно я крайне рада ее слышать, но сейчас она больше напоминала скрежет вилки по тарелке.
Я глянула на дисплэй, или как там называется эта вещь, которую я по простоте душевной всегда зову экраном.
Идан Люпо, доверительно поведал мне мобильник.
Майн готт...
Глоток. Вдох.
- Алло?
- Хэй. Как добралась до дома, псинка?..

В первый и последний раз я попалась на всю эту деревенскую романтику. Пахучие кусты какого-то тропического идиотизма, луна, звездное небо... Безумно, безумно колючий ковер из сухой травы... Я, конечно, знала, что рано или поздно сделаю Идана Люпо. Я даже частично отдавала себе отчет в том, что это случится на этой самой вечеринке в 40. Но, черт возьми, юбки мне не надеть еще неделю, в лучшем случае!

Я не спала до сих пор, и спать отправлюсь, видимо, только часов пять спустя... Голова моя гудит, аки улик, ломит затылок и челюсть – они у меня всегда болят, когда не высыпаюсь. Но, черт возьми! Я была первой, нет, ПЕРВОЙ девушкой Идана Люпо, так что ОБЛОМИТЕСЬ, друзья мои, обломитесь все, эта псина принадлежит мне, и послушно садиться у ног будет только по моей команде!..

...

Димо Гэймер был прав. Я и в самом деле стерва... В каком-то почти романтическом смысле этого слова (если такой смысл в принципе может у него быть). Я сволочь и я горжусь этим, потому что я - это я, и все это - я. Из песни слов ни черта ни денешь никуда. Я говорила и буду говорить, не задумываясь, я буду делать то, чего мне хочется, спать с тем, с кем считаю нужным, тогда, когда считаю нужным, потому что иначе я не была бы мной.



Эпоха.

@настроение: я пил распавленный винил

@темы: Идан Люпо, Макс-цыган, что было вчера вечером

---

Высекает искры, держит у виска

Рохо. Это еще один скромный паб в центре центра Кармеля (фу, Грейхаунд, ты еще не проспалась. Это отвратительно), но, в отличии от Дова, место это не слишком родное и любимое. Низкие диванчики бордового цвета, на них – горы мягких вышитых подушечек красного, розового, золотого цветов. Не хватает в помещении разве что кальянов, потому что всего остального – пива, коньяка и переполненных пепельниц – вдоволь.
Мы с Шц оказались в Рохо совершенно случайно – зашли посмотреть, есть ли в этом гадюшнике что приличное выпить – а на месте оказалось, что Эстер, одна из наших знакомых по школе, выбрала именно это место, чтобы закатить вечеринку по поводу своего дня рождения. Ей исполнялось восемнадцать, и у нее просто по лицу было видно, что она несказанно волнуется – получится ли отпраздновать так, как надо, придут ли люди, будет ли всем хорошо, удастся ли... все это. Эсти ужасно обрадовалась, увидев нас с Шц. Буквально несколько минут спустя подошла Равид, а там начали подтягиваться самые разные люди со всех концов земли.
Голан категорически отказывалась пить что-либо, кроме колы со льдом, Эстер говорила, что напьется только тогда, когда придут все ее гости, так что нам с Шц, Антонио и еще каким-то приблудным американцем, который на иврите и тем более на русском ни в зуб ногой, пришлось надираться пивом за барной стойкой. Шц издевался над барменшой – указывал пальцев на самую высокую полку, находящуюся аж под потолком, и заявлял, что хочет пить только из бутылки, которая стоит там, и никак иначе. Когда официанты, матерясь, уходили за лестницей, быстренько заявлял, что передумал...
В какой-то момент людской поток хлынул, словно дамбу прорвало. В Рохо приехал Макс-цыган – ходил среди присутствующих, как бы невзначай поигрывая ключами от новенькой синей Хонды. С ним объявились Офек и Шекель. Подтянулись девочки – Мали, по традиции во всем черном и открытом, Тали, даже Шири Меллер (а я-то все гадала, жива эта восхитительная стерва всея Хайфы, или нет). Идан Люпо появился в компании какого-то незнакомого парня под два метра ростом, обворожительно красивого и с неуловимо знакомым лицом.
- Сердж, вот, гляди, это Николь, это Шахар. О, а вот эта псина – Алиса Грейхаунд...
Приятель Идана, на проверку оказавшийся Серджем, взял мою протянутую руку, и вместо того, чтобы пожать специальным пожатием скейтеров, склонился и поцеловал. Идан даже закашлялся. Я, честно говоря, тоже.
- А я про тебя слышал, - улыбнулся Сердж. Я к тому времени уже уговорила четверть литра “Мэрфиз”, а так как алкоголь на меня влияет мгновенно и безжалостно, тот факт, что Сердж обратился ко мне по-русски, дошел до меня далеко не сразу. - Ирони Гимель?
Я кивнула. Русский у него был безукоризненным, о чем я без промедления ему и сообщила.
- Спасибо, - снова оскалился он. - Я приехал в Израиль в четыре года, просто учил русский и русскую литературу – уже здесь...
- Хочешь сказать, в Рохо, в этом подполье, в самом деле можно встретить человека, способного отличить Лермонтова от Пушкина?
- Черт возьми, Лермонтов!.. - Сердж засмеялся и подтянул вверх рукава своего красного свитера. - Мой любимец...
Идан, Равид и Эма Конрад, стоявшие рядом, тем временем махнули рукой и скрылись внутри.
- Откуда ты? - поинтересовалась я. Он все еще казался мне смутно знакомым.
- Я закончил военный интернат в этом году. Бейт Бирам, ну, ты знаешь.
Еще бы! Спрашиваешь! Я тут же вспомнила его.
- Ты! Ты учился с Гаем Прудниковым, так?
Сердж склонился в легком поклоне:
- Так точно. Отличный парень, мне даже жаль, что теперь, после академии, мы скорее всего потеряем связь. А ты что, знаешь его?
- АГХ-кхм-кхм!... Соседи...

Ближе к полуночи внутри уже было не продохнуть. Сладкий дымок по традиции лип к стенам, тяжелым шторам, стелился по полу. Вместе с Конрад и Серджем войдя в помещение, этих двоих я тут же потеряла, зато обнаружила за стойкой Шц, Антонио и Идана. Дело в том, что 17-го Шц и Люпо уходят в армию, то есть, обоим осталась всего неделя свободной от забот и хлопот жизни. Судя по размерам бокалов, которые они себе заказали, и Шц, и Идан прощались с детством весьма основательно и уже не по первому кругу.
Я влезла на свободный стул. Люпо, уже хорошенький, тут же обхватил меня за плечи:
- Псинка! Алисон, детка, ты же знаешь, что в пятницу у меня проводы?
- Я так же знаю, что некий плешивый ньюфаундленд до сих пор меня туда не пригласил!
- Грейхаунд, окстись, либо я тебя пришибу, зверь из бездны. Ты же знаешь, что без тебя ни одна пьянка не будет полноценной.
- Ну да, слышали... Только почему-то все твои пьянки в последние полгода отлично процветали без меня.
- Алисон! Видишь тот темный угол? - Его рука сползает с моего плеча на талию. - Будешь меня раздрожать, я тебе покажу, для чего он.
- Ах, Идан, ты все обещаешь, обещаешь...
Я чувствую, как он склоняется ко мне. От него несет пивом и “Камелом”. Он улыбается мне в шею, дреды щекочут кожу. Потом поднимает лицо, и, почти касаясь меня губами, щепчет в ухо:
- Мир?
Нам обоим понятно, о чем он говорит. В последние месяцы, сталкиваясь в какой-либо компании, мы редко даже смотрели друг на друга, и уж конечно почти не разговаривали.
Я молчу.
- Грейхаунд. - Идан в шутку чешет меня за ушком. - Сволочь блохастая. Я по тебе скучал. А ты?
Он притягивает меня к себе за плечи.
- Сам знаешь, сукин сын.
- Пошли, покурим.
- В угол?
Люпо смеется. Встает из-за стойки, ловит меня на руки – с высокого стула такой малявке, как я, падать высоко. Мы идем курить. Сидим рядом на ступеньках, и так с этим хитрющим псом хорошо и привычно, как бывает только с человеком, курящим “Камел” в мягкой пачке.
Честное слово, его сигареты – один из самых важных символов моей молодости.

По домам разъезжались в районе трех. Мы с Шц и Эстер остались до самого закрытия, предварительно проводив по домам всех гостей.
Меня до сих пор не оставляет легкое головокружение и восхитительное чувство предвкушения, такое веселое и волнующее, что в воображении принимает вид мелких пузырьков шампанского. Я уже и забыла, как бывает, когда пьешь кофе на балконе и знаешь, что завтра вечером тебя ожидает грандиозная, невероятная вечеринка.
В пятницу вечером Идан Люпо празднует свои проводы.
Странно думать, что этот парень, такой обаятельный и любимый, привычный, такой... пес с вечным верблюдом в кармане, теперь не будет появляться на Зиве. А жаль. У нас с Люпо совершенно особенная связь, я надеюсь, она не исчезнет окончательно. Не под корень.

Утром звонила Эма Конрад.
- Алисон, пожалуйста, скажи, что у тебя есть складной стол, который ты можешь привезти завтра на вечеринку Люпо! Нам просто необходим складной стол...
- Ну, я, наверное, смогу одолжить у Ольги...
- Господи! Правда?! Я тебя расцелую при встрече, век не забудешь! Я заскочу к тебе утром, и...
- Погоди, погоди. Ты помогаешь Люпо? Собираешься приехать туда пораньше?
- Да, он попросил меня.
- Тогда звякни мне, когда будете выезжать. Я присоеденюсь.
- Черт, правда?! Алисо-о-он!..

Это будет та еще вечеринка. Идана знает и любит вся Хайфа. Не удивлюсь, если и Гай туда пожалует – они вместе учились, в конце концов.
Но меня это не волнует. Меня волнует тот факт, что я до сих пор не выбрала, что одеть.

Фото. Мне очень. Очень. Нужны фотографии.

@темы: Идан Люпо, бог простит, Левушка, что было вчера вечером

---

* * *

Дорогой Бог! Спасибо тебе за то, что ты создал Хайфу, прекрасные, просто восхитительные пабы в Хайфе, за то, что ты создал алкоголь, сигареты, Идана Люпо и проверку орфографии в Word-е.
Господи, спасибо тебе за этот вечер! Просплюсь, выпью кофе, снова сяду за стол и напишу. Про все напишу. С иллюстрациями. Этот вечер нужно запомнить, потому что это один из тех вечеров, которые возвращают тебя в прошлое. Которого тебе так не хватает.
Напишу и фотографии вставлю.
Но пока... Просто спасибо, окей?

@темы: Идан Люпо, что было вчера вечером

---

Он будет счастлив только раз. Когда наступит тот конец...

Дов. Просто еще один паб, каких в Центре по пальцам не счесть: те же самые напитки, то же радио, те же люди, потягивающие пиво за своими столиками, и уж конечно тот же, что и везде, шум, хохот.
Марго делает затяжку и отставляет руку в сторону.
- У них тут наверняка по углам припрятаны какие-нибудь фэншуйные штучки, точно тебе говорю, - делится она. - Создают атмосферу и заставляют возвращаться сюда опять и опять.
В руке у Марго книжка в бумажном переплете. Иврит. Астрология.
Мы просидели здесь уже Бог знает сколько времени, но ни до чего утешительного так и не дошли. Выяснили только, с помощью всей этой горы потрепаных книг и собственных мозгов, что у каждого человека есть... Как бы это сказать... “Свой Гай”, как однажды выразилась Мар.
- Все, как ты говоришь! – кивает мне Марго. Ее светлая эмо-челка покачивается из стороны в сторону. Марго оттирает ее с лица. - С другими время от времени возникает ощущение, что все хорошо и прекрасно, да только это не он. Убей меня, если то же чувство и перед алтарем не появится. У каждой среднестатистической бабы существует вот этот сволочной человек, которого она... ну, любит.
Она листает маленькую розовенькую книжку. Основы психологии. Цитирует:
- “Детская влюбленность, первое сильное чувство, не нашедшее выхода, не получившее превращения в жизнь.” Слыхала?
Она берет другую книгу. На этот раз – “Эротика. Астрология”.
- “Однолюбы ли раки, могут ли они быть преданы одной женщине всю свою жизнь? Определенно – да. Если вы сумели завоевать любовь мужчины-рака...”
Я возмущенно фыркаю и неприлично большими глотками отправляю в себя очередной залп пива.
- “Если вы завоевали”? То есть, если его любовь завоевала какая-то другая стерва, то все, прости-прощай? Лучше бы писали, как это сделать, черт их побери...
- А они и писали. Костя тоже рак, так что я про это уже все выучила. Вот, смотри. “Не смотря на то, какими колючими и самостоятельными ни казались бы раки со стороны, этот знак Зодиака необычайно чуток к ласке. Грубые, обидные слова и циничность легко могут заставить его спрятаться в свою раковину, закрыться и выставить вокруг непробиваемую стену из холодности, едкости, стремления унизить...” Видали, пацики? Нет, а вот серьезно, я представляю себе такую картину: встречаетесь вы с Гаем в очередной раз, а ты, вместо того, чтобы в ответ на его грубость начать огрызаться, просто говоришь привет, спрашиваешь, как у него дела, признаешься, что скучала. Мягко берешь за плечи, целуешь в щеку в качестве приветствия. Ведь ты поступаешь так со своими друзьями, так почему бы не с ним?..
- Так почему бы не с Костей?..
Марго запинается и медленно выдыхает.
Мы уже давно разгадали код. Прошли те времена, когда мне было необходимо пособие по управлению, чтобы просто жить. Чтобы смотреть на него, улыбаться ему. Теперь я знаю. Пять литров “Короны”, две пачки “Верблюда” - мы с Марго еще не то узнаем.
- Раковина, раковина... О чем-то мне это напоминает... Стена...
- Вот между вами с Костей нет стены. Вы же друзья! Просто он тупой и не понимает, где счастье. Как котята, когда еще слепы. Ну, ты знаешь – ползают по полу, по ковру, сами не знают, куда им надо. Ползают и ползают... И ползают...
- А ты?
- Что я?
- Ты, ты. - Музыка вокруг сводит с ума. Марго приходится еще повысить голос. - Он тебе когда-нибудь открывался? Он с тобой когда-нибудь от чистого сердца говорил? И не втирай мне про те три раза, когда ты дотрагивалась до его души! Это, конечно, оргазменно, но помимо этого вы ведь даже не смеялись вместе никогда. И не говори мне, я знаю!..
Она ставит, нет, почти ударяет полупустым бокалом о стол, и столько в этом жесте безысходности, разочарования, до дрожи щемящей обиды... И я готова смести все эти книги про Венеру и Марс на пол. Одним махом, просто сбросить их со стола и стульев, вслед отправить все до единого пустые бокалы, стаканы из-под пива, обе пепельницы... Разнести к чертям весь паб, выскочить на улицу, поехать к нему и просить прощения, потому что он уже просил, он просил, и не раз, а я... Я...
Марго меня жаль. Ей и себя жаль.
- Уже не поможет, - говорю я, и знаю, что она прекрасно понимает, о чем речь.
- Ага, - соглашается она.
Противная и толстая официантка приносит шердоне. Места на столе уже почти нет, поэтому мы спихиваем часть этих бабских книжечек на стул и на пол. Я вытаскиваю из прозрачного кармашка в кошельке фотографию Склер, долгое время смотрю на нее, потом показываю Марго. Эти две женщины похожи, только Склер – Любовь, а Марго... просто Марго.
- Ты знаешь, что во всем этом дерьме вонючее всего? - спрашивает она. Я мотаю головой. - А то, что где бы мы не находились, оттуда всегда есть выход. В смысле, даже сейчас... есть какой-то путь... какая-то правильная дорога... пойдя по которой, ты можешь его получить. Взять. Сделать так, чтобы он тебя полюбил. Захотел на тебе жениться. Изнасиловал бы тебя в темной подворотне. Что угодно, я имею в виду. Путь есть, но он...
- ...Один правельный, среди десятков тысяч ошибочных.
- Да. Прямо как тут... Вот. “И решась на путь неправильный...”
- “Ты рискуешь попасть на тот, который...”
- “Приведет тебя к туннелю, в котором тебя...”
- “Собьет поезд...”
- “И ты умрешь, и ты никогда не будешь любима им, и ты никогда не будешь принадлежать ему, и он никогда не будет принадлежать тебе, потому что это будет концом”.
- Больше всего тебя сводит с ума мысль, что способ есть, и он сработает... Но ты никогда в жизни ни хрена его не найдешь, потому что это трудно, а ты тупая баба, которая может быть сколько угодно умной и влюбленной, но это все равно будет трудно. Вернее, практически невозможно.
- И поэтому ты сдаешься.
- Да. И поэтому ты сдаешься. И поэтому, когда ты встречаешь его на улице, то только холодно киваешь и продолжаешь идти. А не обнимаешь, не целуешь в щеку, не говоришь: “Привет! Как твои дела? Я так давно тебя не видела, знаешь, мне тебя не хватало...”
- Просто проходишь мимо.
- Да.
- И так – каждый день. По всему миру. Тысячам Гаев просто все равно, а тысячам таких, как мы, скоро нужно будет тратить деньги на психолога.
- Ты знаешь, Мали мне реально советовала обратиться к психологу. Я имею в виду, кроме шуток. Говорит, мол, если ты уже столько лет нормально жить не можешь, может, если тебя шокером долбанут...
- Потаскуха.
- У Мали тоже есть свой Гай.
- У всех есть свой Гай, детка. Просто некоторым везет, а некоторым...
- А некоторые слишком поздно понимают, что надо было делать. И когда.
- Пей давай.
- Да я пью, пью...

@темы: Марго, нам ничего не светит, кроме неонового электричества, Гай, 2418

---

* * *

Всякое

Паша вернулся с выезда. Подходит к бару, оглядывает присутствующих, у которых по лицам видно, что Паша пропустил грандиозную ссору, которая только что имела место быть.
Посыльный вскидывает руки:
- Не смотрите на меня так! Я люблю свою работу!
Дани меряет его злым взглядом:
- Да? А она тебя?
- Ох, Дани, а она меня как любит... Разогнуться не могу.

Аня, супружница Дани, зашедшая помочь, ибо людей в ресторане было дюже много, хочет уйти обратно домой.
- Дани, я тебе еще нужна? - спрашивает.
Рома высовывает башку из кухни:
- Ну Аня! Ну что за вопросы! Ну раз женился, так поди нужна же!

Скучный день. Посетителей нет. Из развлечений только взрывы и трясучка: под нами прокладывают подземный тоннель. Андрей-младший вышел из ресторана, сел на тротуар и принялся смотреть на дорогу.
- Чего это он? Посетителей зазывает?
- А он всегда так делает, когда пусто, - просвещает Рома. - Создает видимость толпы.

Паша вертится на кухне, лезет поварам под руки.
- Братва, вы знаете, был вчера у врача. Давление, елки-палки, как у космонавта!
- Щас тебя Виталя запустит куда-нибудь. Правда, Виталя?
- Щас запущу.
Паша быстро и опасливо разворачивается и уходит рассказывать про давление другим коллегам.

Начало смены. Андрей-младший, как всегда, курит на тротуаре у входа, пользуясь тем, что Дани поблизости нет.
- Привет. Что ты делаешь после работы?
- Сплю.
- Алиса! Не расстраивай мне сердечные нервы! Спят вместе!

Рома учит меня готовить молочный коктейль.
- Вот, видишь эту штуку? Называется миксер. Или нет, блендер. Не уверен. Короче, кладешь туда мороженое, заливаешь молоком, взбиваешь и отдаешь клиентам... Если мало мороженого - доливаешь молока. Если много - надо быстро сожрать, пока начальство не засекло. Холодно, да, а что делать? Жизнь - не мед! Если Андрюха пристает - можешь его руку туда сунуть. Ну, или еще что. Что хочешь, в общем, то и суй. Капиш?

Я тоже люблю свою работу.

запись создана: 06.07.2008 в 01:08

@темы: Занзара

---

За упокой души, за вечную любовь

Что-то со мной не то в последнее время происходит. Только что Лазарев... Лазарев! Максим Лазарев! Мой красивый, стильный и ухоженный КОВРИК ДЛЯ НОГ! Позвонил и сказал, что никак не может поехать со мной на море этим прелестным солнечным деньком, потому что, цитирую, у него появились срочные дела, зайка, так что он очень сожалеет, зайка, и может быть, в другой раз, ЗАЙКА!
Слабо понимаю, что происходит в окружающем мире. Если уж Лазарев взбунтовался и ведет себя, как... ну, как ему и полагается вести себя с кем угодно, кроме меня (потому что я пуп земли), так что же дальше будет?! Нет, дорогая редакция, нет, так дело не пойдет! Надо срочно пойти в Дов, желательно с Марго, желательно сегодня, желательно с кучей денег, чтобы купить веселенькие розовенькие коктейли, и желательно, чтобы бармен был посимпатичнее, а не как всегда.

@темы: Лазарев, Марго, тысичачертей, каналья!