сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Я боюсь таких вот хороших дней.
Завтра планируется встреча с Марго. Я очень давно ее не видела.
После школы пошла в свое любимое кафе (где живет бездомная кошка Песец и откуда я писала Свете письма), спросить, не нужна ли им платная рабочая сила. Хозяина не было, так что прямого ответа я не получила, но была помощница хозяина, которая сказала что вполне возможно, что им таки да нужны люди. Попросила оставить телефон, я оставила. Помогите мне языческие боги, мне нужны деньги!
Кроме того, очень радует Ротэм. По кусочкам, по миллиметрам, тает между нами чертова стена льда и отчуждения. Я грею стену маленькой свечкой, и мне предстоит еще очень много работы, но я уже вижу очертания другого человека за мутным барьером. И я смогу, потому-что я сильный и стильный маленький пацан.
И теперь мне самой отлично видно, как ему было неуютно в этой ссоре. Сегодня на двухчасовой лекции сидели в самом конце зала. Не рядом – между нами сидела Рэви... Но все равно. Постоянно – Алиса, я хочу спать. Алиса, у меня куртка вместо подушки, зацени. Алиса, правда я нарисовал классную гитару? Алиса, правда у меня больше волос на ногах, чем у Жени?
А я не могу смотреть на него без улыбки и без комка в горле.
Мой мальчик. Только мой.
Руки прочь!
И слишком часто застываю, подперев подбородок рукой, глядя в одну точку. Подозрительно часто точкой оказывается он.
И просто, не знаю... Что-то изменилось, и продолжает меняться. Зима еще не наступила, температура плавно кружит вокруг 25-ти, но все цветет и пахнет, и на перемене я нарвала во дворе кучу ромашек. Пришла в класс, дала по цветку Тали и Рэви (синхронно поцеловали в обе щеки), Шахару (заткнул за ухо), Джонатану (держал в руках, ему было очень приятно), Александре (расцвела). Как, оказывается, просто сделать человеку приятно и заставить его улыбнуться. Ротэм сидел с ногами на моем столе. У меня остался последний цветок, и я протянула ромашку ему.
Насколько явно было то, как хотелось, чтобы дольше сжимал мои пальцы. Мягкое и теплое прикосновение. Сладкая кожа, горький запах.
Потом он гадал на цветке "любит – не любит", и как бы я хотела знать, кому повезло стать объектом его гадания.
Много-много мелочей, много и незначительно... Всего ничего. Ловлю на уроке его взгляд. Смотрю, глаза-в-глаза. И зачем-то показываю ему язык!
Ротэм дарит миру зашибенную, очаровательную, в высшей степени чарующую улыбку, и опускает глаза. Я тихо улыбаюсь, и мне очень хорошо.
Надеюсь, правило "если один день очень классный, следующий наверняка будет хуже" не убьет меня тяжестью своего присутствия, нэйн?
Завтра планируется встреча с Марго. Я очень давно ее не видела.
После школы пошла в свое любимое кафе (где живет бездомная кошка Песец и откуда я писала Свете письма), спросить, не нужна ли им платная рабочая сила. Хозяина не было, так что прямого ответа я не получила, но была помощница хозяина, которая сказала что вполне возможно, что им таки да нужны люди. Попросила оставить телефон, я оставила. Помогите мне языческие боги, мне нужны деньги!
Кроме того, очень радует Ротэм. По кусочкам, по миллиметрам, тает между нами чертова стена льда и отчуждения. Я грею стену маленькой свечкой, и мне предстоит еще очень много работы, но я уже вижу очертания другого человека за мутным барьером. И я смогу, потому-что я сильный и стильный маленький пацан.
И теперь мне самой отлично видно, как ему было неуютно в этой ссоре. Сегодня на двухчасовой лекции сидели в самом конце зала. Не рядом – между нами сидела Рэви... Но все равно. Постоянно – Алиса, я хочу спать. Алиса, у меня куртка вместо подушки, зацени. Алиса, правда я нарисовал классную гитару? Алиса, правда у меня больше волос на ногах, чем у Жени?
А я не могу смотреть на него без улыбки и без комка в горле.
Мой мальчик. Только мой.
Руки прочь!
И слишком часто застываю, подперев подбородок рукой, глядя в одну точку. Подозрительно часто точкой оказывается он.
И просто, не знаю... Что-то изменилось, и продолжает меняться. Зима еще не наступила, температура плавно кружит вокруг 25-ти, но все цветет и пахнет, и на перемене я нарвала во дворе кучу ромашек. Пришла в класс, дала по цветку Тали и Рэви (синхронно поцеловали в обе щеки), Шахару (заткнул за ухо), Джонатану (держал в руках, ему было очень приятно), Александре (расцвела). Как, оказывается, просто сделать человеку приятно и заставить его улыбнуться. Ротэм сидел с ногами на моем столе. У меня остался последний цветок, и я протянула ромашку ему.
Насколько явно было то, как хотелось, чтобы дольше сжимал мои пальцы. Мягкое и теплое прикосновение. Сладкая кожа, горький запах.
Потом он гадал на цветке "любит – не любит", и как бы я хотела знать, кому повезло стать объектом его гадания.
Много-много мелочей, много и незначительно... Всего ничего. Ловлю на уроке его взгляд. Смотрю, глаза-в-глаза. И зачем-то показываю ему язык!
Ротэм дарит миру зашибенную, очаровательную, в высшей степени чарующую улыбку, и опускает глаза. Я тихо улыбаюсь, и мне очень хорошо.
Надеюсь, правило "если один день очень классный, следующий наверняка будет хуже" не убьет меня тяжестью своего присутствия, нэйн?
