сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
вторник, 05 апреля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Убей меня...
за то, что я давно к тебе остыл.
- Может, ты это все-же снимешь?
- Нет, мне нравится.
- Сними, Грейхаунд.
- Неужели тебе в самом деле так претит знать, что тебя любят?
- Просто заткнись, и сними это, хорошо?
Браслет летит в распахнутое окно за его спиной.
- Теперь тебе хорошо?!
- Хорошо!
Чьи взгляды провожали меня? Провожали ли вообще?
- Алиска, куда несешься? Смотри осторожно, шарфом за гвоздь зацепишься!
- Подальше отсюда несусь.
- О, Элис. А почему ты тут сидишь? Перемена кончилась.
- Лень вставать. Не хочу туда идти.
- Ааа... Слушай, скажи, это правду говорят, что ты любишь Гая?
- Правду, правду.
- Хы-хы... Охренеть...
- Алиса Грейхаунд!.. Какая честь. Я ценю то, что пусть и с опозданием в полчаса, но вы все-же решили почтить вниманием мой урок...
- Удовольствие всецело мое.
- Присаживайтесь. К директрисе я вас отправлю чуть позже.
*шепот*
- Эй, ты где шаталась почти час?! Мы тебя обыскались!
- На поле.
- Почему? Ты же любишь литературу, на хрена ты прогуливаешь?
- Раз в год можно даже мне.
- Ладно, можно, но почему? Что-то случилось?
- Сладкий, я тебя люблю, но отстань, хорошо?
- Ладно, понял, не дурак.
- Ты что, совсем дура?!
- Теоретически да, а что?
- Ты прогуляла литературу, или мне кажется?! Из-за того, что вы поцапались, что-ли? Алиса, ты идиотка конченая! Из-за того, что он...
- Макс, ПЕРЕСТАНЬ уже это делать!!!
- Делать что?
- Сводить с ума! Это не твое дело, разве не так?
- Видимо, так.
- Вот и отлично. Извини, солнце. Кофе, мы в пятницу закончим танец, хорошо? Честное слово, в пятницу.
- Да я понимаю...
Гляди-ка ты, какие все понимающие.
за то, что я давно к тебе остыл.
- Может, ты это все-же снимешь?
- Нет, мне нравится.
- Сними, Грейхаунд.
- Неужели тебе в самом деле так претит знать, что тебя любят?
- Просто заткнись, и сними это, хорошо?
Браслет летит в распахнутое окно за его спиной.
- Теперь тебе хорошо?!
- Хорошо!
Чьи взгляды провожали меня? Провожали ли вообще?
- Алиска, куда несешься? Смотри осторожно, шарфом за гвоздь зацепишься!
- Подальше отсюда несусь.
- О, Элис. А почему ты тут сидишь? Перемена кончилась.
- Лень вставать. Не хочу туда идти.
- Ааа... Слушай, скажи, это правду говорят, что ты любишь Гая?
- Правду, правду.
- Хы-хы... Охренеть...
- Алиса Грейхаунд!.. Какая честь. Я ценю то, что пусть и с опозданием в полчаса, но вы все-же решили почтить вниманием мой урок...
- Удовольствие всецело мое.
- Присаживайтесь. К директрисе я вас отправлю чуть позже.
*шепот*
- Эй, ты где шаталась почти час?! Мы тебя обыскались!
- На поле.
- Почему? Ты же любишь литературу, на хрена ты прогуливаешь?
- Раз в год можно даже мне.
- Ладно, можно, но почему? Что-то случилось?
- Сладкий, я тебя люблю, но отстань, хорошо?
- Ладно, понял, не дурак.
- Ты что, совсем дура?!
- Теоретически да, а что?
- Ты прогуляла литературу, или мне кажется?! Из-за того, что вы поцапались, что-ли? Алиса, ты идиотка конченая! Из-за того, что он...
- Макс, ПЕРЕСТАНЬ уже это делать!!!
- Делать что?
- Сводить с ума! Это не твое дело, разве не так?
- Видимо, так.
- Вот и отлично. Извини, солнце. Кофе, мы в пятницу закончим танец, хорошо? Честное слово, в пятницу.
- Да я понимаю...
Гляди-ка ты, какие все понимающие.
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Знаете, такая мыльная опера, приторная, противная, предугаданная... В ней и братья, и сестры, и войны, и разорения, и тайны, и любовь, и ссоры, и разговоры, и второстепенные герои, и герои главные, и такие, которые правят мылом как-бы невзначай, из-под тишка...
Все тянется, как расплавленная карамель, как сладкий розовый Орбит. Как земля вокруг оси, как луна вокруг земли.
Трава зеленая, цветы белые, небо голубое, солнце желтое.
Ка-ра-мель.
Все тянется, как расплавленная карамель, как сладкий розовый Орбит. Как земля вокруг оси, как луна вокруг земли.
Трава зеленая, цветы белые, небо голубое, солнце желтое.
Ка-ра-мель.
понедельник, 04 апреля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Итак, что мы имеем?
1) Настасья и Кофе, хором утверждающие, что Крыса облизывался на меня и не сводил с меня глаз все время, пока мы были в аудитории и сидели напротив. Аргумент; точно-точно, мы видели. Сначала смотрел, не отрываясь, потом Эдо толкнул его, и они начали показывать на тебя пальцами и ржать. А до этого – так и пожирал глазами!
2) Макс, утверждающий, что если я действительно его хочу, есть шанс, что я его таки получу. И это притом, что Макс никогда не скажет что-то только потому, что мне хочется это услышать, и вообще не знает, что такое есть или неискренность. Аргумент; не знаю, у меня такое чувство.
3) Алон, подбирающий челюсть с пола, и о чем-то шепчущийся в углу с Нави, показывая пальцем по очереди то на меня, то на играющего во дворе в баскетбол Гая.
4) Лиор, понимающе и одобряюще улыбающийся в мою сторону.
5) Люба, утверждающая, что от ненависти до... Аргумент; от ненависти до...
Я...
Я ощущаю себя странно.
Я слишком привыкла хотеть и любить его, даже на долю секунды не надеясь на возможную взаимность.
Не то, чтобы я сейчас надеялась.
1) Настасья и Кофе, хором утверждающие, что Крыса облизывался на меня и не сводил с меня глаз все время, пока мы были в аудитории и сидели напротив. Аргумент; точно-точно, мы видели. Сначала смотрел, не отрываясь, потом Эдо толкнул его, и они начали показывать на тебя пальцами и ржать. А до этого – так и пожирал глазами!
2) Макс, утверждающий, что если я действительно его хочу, есть шанс, что я его таки получу. И это притом, что Макс никогда не скажет что-то только потому, что мне хочется это услышать, и вообще не знает, что такое есть или неискренность. Аргумент; не знаю, у меня такое чувство.
3) Алон, подбирающий челюсть с пола, и о чем-то шепчущийся в углу с Нави, показывая пальцем по очереди то на меня, то на играющего во дворе в баскетбол Гая.
4) Лиор, понимающе и одобряюще улыбающийся в мою сторону.
5) Люба, утверждающая, что от ненависти до... Аргумент; от ненависти до...
Я...
Я ощущаю себя странно.
Я слишком привыкла хотеть и любить его, даже на долю секунды не надеясь на возможную взаимность.
Не то, чтобы я сейчас надеялась.
суббота, 02 апреля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Носик
Короче, Сладкий форевер. Умиляться на него и умиляться... Всю жизнь.
Все, я нашла себе фотографию автора!
Короче, Сладкий форевер. Умиляться на него и умиляться... Всю жизнь.
Все, я нашла себе фотографию автора!
пятница, 01 апреля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Маман в раздрае, конечно-же. Заказала билет на Москву, в субботу вечером летит. Сутки просидит там, в Домодедово, потом в Хабаровск... А когда обратно - неизвестно, билет в один конец. Да к тому же там такое расписание самолетов, в этом долбанном Эль-але, что хрен вылетишь без предварительной записи. О как.
Ещё мы теряем на этом уйму денег. Хы-хы. В смысле, с продажи магазина может что и набежит, но пока Лиза сейчас не будет работать - мрак, финансовый мрак.
Может, мне пойти к Гаю, спросить, не нужен ли его братику бэйбэсётёр`?..
Ещё мы теряем на этом уйму денег. Хы-хы. В смысле, с продажи магазина может что и набежит, но пока Лиза сейчас не будет работать - мрак, финансовый мрак.
Может, мне пойти к Гаю, спросить, не нужен ли его братику бэйбэсётёр`?..
четверг, 31 марта 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
А Ротэм сегодня радовал. Ходил по принципу;
"я сегодня в голубой рубашке, в голубых джинсах, в голубых кроссовках, у меня голубые трусы и носки, и вообще я голубой."
Пойду поменяю дизайн. Нервирует!
"я сегодня в голубой рубашке, в голубых джинсах, в голубых кроссовках, у меня голубые трусы и носки, и вообще я голубой."
Пойду поменяю дизайн. Нервирует!
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Горячий воздух из пустыни Синая меня всю обжег, высушил мне губы, разбудил во мне какое-то странное чувство. Хочется сходить на улицу, нарвать сирени, так в падлу же вставать, отрываться от монитора... Распахнула все окна, небо желтое, песок на подоконнике (или это меня глючит?), жара, сижу в шортах, которые мне были впору уже тогда, когда мне было 10 лет, и в черной майке. На футбольное поле тянет НЕРЕАЛЬНО!
четверг, 24 марта 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
суббота, 12 февраля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Крик освобождается, летит, трепещет, как серые стяги на ветру, вместе с ним трепещу и я.
Дневники вчера вечером глючили не по-детски, и стерлось две записи, а мне даже лень ругаться.
Ну, сегодня я не человек, я сама от себя не жду ничего внятного; эдакое существо неопределенного пола, в пижаме, сопливое, с больным горлом, больной головой (во всех смыслах), и воспаленными убей-не-знаю почему глазами.
Такой хороший день и повод поминиатюриться. Миниатюры на жизненные темы - даже скоре не на жизненные, а на слишком реальные – у меня всегда отвратно получались, но в них испокон веков прекрасно укладывалось настроение.
Давешнее и, кстати, нежно любимое;
Про Алона
Дневники вчера вечером глючили не по-детски, и стерлось две записи, а мне даже лень ругаться.
Ну, сегодня я не человек, я сама от себя не жду ничего внятного; эдакое существо неопределенного пола, в пижаме, сопливое, с больным горлом, больной головой (во всех смыслах), и воспаленными убей-не-знаю почему глазами.
Такой хороший день и повод поминиатюриться. Миниатюры на жизненные темы - даже скоре не на жизненные, а на слишком реальные – у меня всегда отвратно получались, но в них испокон веков прекрасно укладывалось настроение.
Давешнее и, кстати, нежно любимое;
Про Алона
04:24
Доступ к записи ограничен
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 11 февраля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
четверг, 10 февраля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Первая часть. Растянулось оно у меня... Вторую выложу позже вечером. Кайф оно, кайф...
* * *
- Девочки, в темпе, в темпе! – волновалась Распорядительная Дама, по очереди подгоняя внушительным толчком в спину каждую из выходящих из зала вышеозначенных девочек. Девочки не переставали тупо лыбиться, Грейхаунд, так та вообще выглядела совершенно счастливой. Мар сияла;
- Нет, вы слышали? НЮ! На ОРТ работают такие классные парни...
- Про фотосессию не ОРТ-шник спрашивал.
- Ничего, он мне все равно понравился.
- Ксюша, иди вперед и прямо.
- Я не вижу, куда, там Склеротичкина спина!
- Люба, налево! По гримеркам!
- Я не пойду налево.
- Почему это?
- А вдруг там за углом наемный убийца?
- Алиске апельсинового сока больше не наливать.
- А где Щ? Куренок!
Из-за угла материализовался Щ, в черных брюках, и того же цвета на все пуговицы расстегнутой рубашке.
- По гримеркам!!!
- Иди на фиг.
- Чтооооо?!
- Грей, тихо, не буди в нем кролика – проснется, за...
- Мар!!!
- Сорри, это я шучу. Щ, спасибо за булавки, я тебя люблю!
- А я тебя нет! Кролик... По гримеркам!!! Гаврошка, Алиска – сюда, Склер – сюда, Ксюха, плюнь эту гадость!
- Сам дурак! Это жутко крутые сигареты.
- ...которые ты будешь курить через длинную элегантную дамскую трубку. Девочки, ну блин, ну по гримеркам же...
- спокойно! Несс, дыши. Грей, не гавкай.
- Извини, Лю, это у меня нервное.
- ЦЫЦ!!! – вдруг рявкнул Куренок, перекрывая общий треп.
Все присутствующие, в лице Склеротички, Алисы, Гаврошки и Мар быстренько заткнулись; скорее всего, от удивления, ибо никто не ожидал от пусть чуть истеричного и не всегда уравновешенного, но обычно спокойного Щ таких воплей, да ещё по делу.
- Мареска, радость моя, Любасик, солнышко, - стал раздавать распоряжения он, воспользовавшись воцарившейся тишиной, - одна сюда, другая – вон туда. Алисанька, зайка, Гаврошка, свет очей моих – по этим комнатам и переодеваться в костюмы. Одежда там, кому помочь корсет затянуть – вон Анька бегает, красить сам буду. Давайте, девочки, одеваться. Вот так, спокойненько, пошли.
Все четыре девочки, как под гипнозом, молча пошли по своим будуарам, на удивление без возражений.
К сожалению, не дошли.
- Грей! – послышался оклик из дальнего конца коридора. Где-то в том краю находился и выход в зал, где только что закончилась пресс-конференция, этот же коридор соединял лобби Гранд Паласа с теми комнатками, что сегодня послужат гримерками авторшам прогремевшего на весь мир романа.
Алиса обернулась. Гаврошка, Мар и Склер, уже успевшие разойтись по гримеркам, высунулись из-за приоткрытых дверей. Куренок шумно вздохнул, и закатил глаза. По коридору к компании почти бежал, спотыкаясь, запыхавшийся Виктор, мальчишка-посыльный, в чьи обязанности сегодня открывать и закрывать двери, вызывать лифты, сообщать о прибытии важных гостей организаторам празднества. Витьку прекрасно знала вся округа, а заочно – и весь мир; тот самый официант в баре «Позорная Звезда», он так и остался работать там, ни смотря на щедрые предложения Грейхаунд, которая сулила ему чуть ли не должность заведующего отелем «Плаза». Почему и с какой радости сулила, знали, похоже, только он и сама Алиса, ну и, возможно, ещё Гай.
- Грей! – Витька пытался отдышаться и одновременно говорить, но получалось не очень – там тебя... кто-то... какой-то...
Тут вмешался недовольный Куренок;
- Молодой человек, брысь отсюда! Грей надо переодеваться, и на банкет.
- Щ, подожди ты! – отмахнулась Алиса – Витя, кто там ещё?
Витя уже мог говорить связно;
- Приехал.
- Кто приехал?
- Приехал. Гость. Алиса, ну идем, на пять минуток! Он там на иврите с Агидель треплется, она его вроде знает, а я вообще без понятия, куда его девать.
- Ротэм!!! – сейчас-же взвыли Мареска, Рош Несс и Любасик, и повыскакивали из гримерок.
- Какого хрена?! – возмутилась Грей – Он должен был прийти минимум через час, когда народ соберется!
- наверное, заскучал в гостинице.
- Ха, там такие горничные – он не заскучал бы.
- Алиска, он же у нас больше не по девочкам, а...
- Тихо, блин! Чего вылезли? Переодеваться!
- А Ротэм?!
Куренок задумался.
- А он на английском может?
- Смотря что, - быстро ответила Алиса.
- Говорить, Грей!
- Ааа! Может. По крайней мере, лучше, чем я.
- тогда я пойду его приведу! – влезла Мареска.
- Мар, ты пойдешь в гримерку одеваться.
- Раз такой умный, марш за Сладким сам!
- Ага, тащи его к нам, мы его...
- ПО ГРИМЕРКАМ!!!
- Ещё чего! Я хочу увидеть Ротэма
- Насмотришься ещё. Ещё и не отвяжется.
- ПЕРЕОДЕВАТЬСЯ!!!
- Ооо, хорошо. Скажи ему, я хотела с ним поздороваться, но ты мне не дал.
- Хорошо. Как его там? Ротэм?
- Ротэм Лэйбель.
- О, господи. Зеркало мне, зеркало...
* * *
- Девочки, в темпе, в темпе! – волновалась Распорядительная Дама, по очереди подгоняя внушительным толчком в спину каждую из выходящих из зала вышеозначенных девочек. Девочки не переставали тупо лыбиться, Грейхаунд, так та вообще выглядела совершенно счастливой. Мар сияла;
- Нет, вы слышали? НЮ! На ОРТ работают такие классные парни...
- Про фотосессию не ОРТ-шник спрашивал.
- Ничего, он мне все равно понравился.
- Ксюша, иди вперед и прямо.
- Я не вижу, куда, там Склеротичкина спина!
- Люба, налево! По гримеркам!
- Я не пойду налево.
- Почему это?
- А вдруг там за углом наемный убийца?
- Алиске апельсинового сока больше не наливать.
- А где Щ? Куренок!
Из-за угла материализовался Щ, в черных брюках, и того же цвета на все пуговицы расстегнутой рубашке.
- По гримеркам!!!
- Иди на фиг.
- Чтооооо?!
- Грей, тихо, не буди в нем кролика – проснется, за...
- Мар!!!
- Сорри, это я шучу. Щ, спасибо за булавки, я тебя люблю!
- А я тебя нет! Кролик... По гримеркам!!! Гаврошка, Алиска – сюда, Склер – сюда, Ксюха, плюнь эту гадость!
- Сам дурак! Это жутко крутые сигареты.
- ...которые ты будешь курить через длинную элегантную дамскую трубку. Девочки, ну блин, ну по гримеркам же...
- спокойно! Несс, дыши. Грей, не гавкай.
- Извини, Лю, это у меня нервное.
- ЦЫЦ!!! – вдруг рявкнул Куренок, перекрывая общий треп.
Все присутствующие, в лице Склеротички, Алисы, Гаврошки и Мар быстренько заткнулись; скорее всего, от удивления, ибо никто не ожидал от пусть чуть истеричного и не всегда уравновешенного, но обычно спокойного Щ таких воплей, да ещё по делу.
- Мареска, радость моя, Любасик, солнышко, - стал раздавать распоряжения он, воспользовавшись воцарившейся тишиной, - одна сюда, другая – вон туда. Алисанька, зайка, Гаврошка, свет очей моих – по этим комнатам и переодеваться в костюмы. Одежда там, кому помочь корсет затянуть – вон Анька бегает, красить сам буду. Давайте, девочки, одеваться. Вот так, спокойненько, пошли.
Все четыре девочки, как под гипнозом, молча пошли по своим будуарам, на удивление без возражений.
К сожалению, не дошли.
- Грей! – послышался оклик из дальнего конца коридора. Где-то в том краю находился и выход в зал, где только что закончилась пресс-конференция, этот же коридор соединял лобби Гранд Паласа с теми комнатками, что сегодня послужат гримерками авторшам прогремевшего на весь мир романа.
Алиса обернулась. Гаврошка, Мар и Склер, уже успевшие разойтись по гримеркам, высунулись из-за приоткрытых дверей. Куренок шумно вздохнул, и закатил глаза. По коридору к компании почти бежал, спотыкаясь, запыхавшийся Виктор, мальчишка-посыльный, в чьи обязанности сегодня открывать и закрывать двери, вызывать лифты, сообщать о прибытии важных гостей организаторам празднества. Витьку прекрасно знала вся округа, а заочно – и весь мир; тот самый официант в баре «Позорная Звезда», он так и остался работать там, ни смотря на щедрые предложения Грейхаунд, которая сулила ему чуть ли не должность заведующего отелем «Плаза». Почему и с какой радости сулила, знали, похоже, только он и сама Алиса, ну и, возможно, ещё Гай.
- Грей! – Витька пытался отдышаться и одновременно говорить, но получалось не очень – там тебя... кто-то... какой-то...
Тут вмешался недовольный Куренок;
- Молодой человек, брысь отсюда! Грей надо переодеваться, и на банкет.
- Щ, подожди ты! – отмахнулась Алиса – Витя, кто там ещё?
Витя уже мог говорить связно;
- Приехал.
- Кто приехал?
- Приехал. Гость. Алиса, ну идем, на пять минуток! Он там на иврите с Агидель треплется, она его вроде знает, а я вообще без понятия, куда его девать.
- Ротэм!!! – сейчас-же взвыли Мареска, Рош Несс и Любасик, и повыскакивали из гримерок.
- Какого хрена?! – возмутилась Грей – Он должен был прийти минимум через час, когда народ соберется!
- наверное, заскучал в гостинице.
- Ха, там такие горничные – он не заскучал бы.
- Алиска, он же у нас больше не по девочкам, а...
- Тихо, блин! Чего вылезли? Переодеваться!
- А Ротэм?!
Куренок задумался.
- А он на английском может?
- Смотря что, - быстро ответила Алиса.
- Говорить, Грей!
- Ааа! Может. По крайней мере, лучше, чем я.
- тогда я пойду его приведу! – влезла Мареска.
- Мар, ты пойдешь в гримерку одеваться.
- Раз такой умный, марш за Сладким сам!
- Ага, тащи его к нам, мы его...
- ПО ГРИМЕРКАМ!!!
- Ещё чего! Я хочу увидеть Ротэма
- Насмотришься ещё. Ещё и не отвяжется.
- ПЕРЕОДЕВАТЬСЯ!!!
- Ооо, хорошо. Скажи ему, я хотела с ним поздороваться, но ты мне не дал.
- Хорошо. Как его там? Ротэм?
- Ротэм Лэйбель.
- О, господи. Зеркало мне, зеркало...
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Вот ведь Японксая Проститутка, вечная сплетница! Говорит, у Гая новая девка.
Грейхаунд, хватит ржать!
Точно, давно у него новых небыло... В последнюю неделю вроде вообще один шлялся, а это вроде новое приобретение к 14-му.
Блин, да что меня на похохотать-то пробило?!
Он их на Святого Валентина ОПТом, наверное, ОПТом...
Все, пошла я в школу.
Я тебя люблю, сдохни уже.
Грейхаунд, хватит ржать!
Точно, давно у него новых небыло... В последнюю неделю вроде вообще один шлялся, а это вроде новое приобретение к 14-му.
Блин, да что меня на похохотать-то пробило?!
Он их на Святого Валентина ОПТом, наверное, ОПТом...
Все, пошла я в школу.
Я тебя люблю, сдохни уже.
вторник, 08 февраля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
О, ради этого дня стоило пережить всю эту черную полосу. Вернее, ради некоторых его элементов.
Во-первых, Ротэм звонил.
И это есть хорошо, очень хорошо, ибо он на границе, на военной базе своей старшей сестры (ему просто больше делать нечего, кроме как шляться по военным базам), и накануне звонил Максу, Мэиру, Эйнав – кому угодно, но не мне. И позвонил! Ах, ты моя умница.
Во-вторых, Лиор проявил себя как отличный парень.
Пэнси, знаешь, что в переводе с иврита значит Лиор? Ли – мне, ор – свет.
Взялся быть моим покровителем, ага. В смысле, это я так громко это называю, фактически он просто деликатно отводит от меня все выпады и колкости, отпущенные в мою сторону разным Звезданутым народом. Мы с ним с недавних пор вместе сидим на английском, и часто ходим вместе домой. Авив (потрясающее имя! В переводе - весна), мальчик из параллельного класса, сидящий прямо за нами на уроках английского, постоянно интересуется моим именем, и Лиор с улыбкой веселого Роджера всегда отвечает ему, чтобы он ко мне не приставал, не то будет иметь дело с ним, с Лиором. Я обычно просто смотрю на них с обожанием, и тихо посмеиваюсь. У Лиора есть девушка – Шири, хотя это никому не мешает дразнить меня его невестой, конечно. Правда, дразнят исключительно семиклассники; наша параллель прекрасно знает, что Лиор и Шири совершенно неразлучны, меня и рядом не стояло, я – просто «подшефная» Фукса (очень неблагозвучная на русский слух фамилия, правда?).
В-третьих, я пустила по классу анкету.
Анкета на триста вопросов, огромная такая общая тетрадь, размером в библию. Несколько разделов – «дружба», «любовь», «увлечения»... В общем, заполнила её сама, очень даже честно, и отдала Максу, чтобы заполнил. В очередь уже встала Эйнав, Бар, Алон, тот же Ротэм. Я хочу просто отпустить её в вольное плаванье по параллели – пусть каждый передает тому, кому сочтет нужным, предупреждая, впрочем, что она моя и что вернуть мне её надо в целости и сохранности. Думаю, это будет весело, особенно если учесть, что лично я откровенно призналась, что люблю Гая.
В-четвертых, все-таки приближается 14-ое февраля!
Не то, чтобы я очень любила этот пропахший розами, тюльпанами и нарциссами праздник, но это, черт возьми, так занимательно... Может, я тоже дождусь какого-нибудь букета или цветка?
Да, жизнь прекрасна.
А горизонт опять затягивают темно-серые тучи, и я опять никуда не пойду.
Во-первых, Ротэм звонил.
И это есть хорошо, очень хорошо, ибо он на границе, на военной базе своей старшей сестры (ему просто больше делать нечего, кроме как шляться по военным базам), и накануне звонил Максу, Мэиру, Эйнав – кому угодно, но не мне. И позвонил! Ах, ты моя умница.
Во-вторых, Лиор проявил себя как отличный парень.
Пэнси, знаешь, что в переводе с иврита значит Лиор? Ли – мне, ор – свет.
Взялся быть моим покровителем, ага. В смысле, это я так громко это называю, фактически он просто деликатно отводит от меня все выпады и колкости, отпущенные в мою сторону разным Звезданутым народом. Мы с ним с недавних пор вместе сидим на английском, и часто ходим вместе домой. Авив (потрясающее имя! В переводе - весна), мальчик из параллельного класса, сидящий прямо за нами на уроках английского, постоянно интересуется моим именем, и Лиор с улыбкой веселого Роджера всегда отвечает ему, чтобы он ко мне не приставал, не то будет иметь дело с ним, с Лиором. Я обычно просто смотрю на них с обожанием, и тихо посмеиваюсь. У Лиора есть девушка – Шири, хотя это никому не мешает дразнить меня его невестой, конечно. Правда, дразнят исключительно семиклассники; наша параллель прекрасно знает, что Лиор и Шири совершенно неразлучны, меня и рядом не стояло, я – просто «подшефная» Фукса (очень неблагозвучная на русский слух фамилия, правда?).
В-третьих, я пустила по классу анкету.
Анкета на триста вопросов, огромная такая общая тетрадь, размером в библию. Несколько разделов – «дружба», «любовь», «увлечения»... В общем, заполнила её сама, очень даже честно, и отдала Максу, чтобы заполнил. В очередь уже встала Эйнав, Бар, Алон, тот же Ротэм. Я хочу просто отпустить её в вольное плаванье по параллели – пусть каждый передает тому, кому сочтет нужным, предупреждая, впрочем, что она моя и что вернуть мне её надо в целости и сохранности. Думаю, это будет весело, особенно если учесть, что лично я откровенно призналась, что люблю Гая.
В-четвертых, все-таки приближается 14-ое февраля!
Не то, чтобы я очень любила этот пропахший розами, тюльпанами и нарциссами праздник, но это, черт возьми, так занимательно... Может, я тоже дождусь какого-нибудь букета или цветка?
Да, жизнь прекрасна.
А горизонт опять затягивают темно-серые тучи, и я опять никуда не пойду.
четверг, 03 февраля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
- Внимание... мотор!
В объективе появляется улыбчивое личико молодой дикторши.
- Здравствуйте, с вами программа "Время" и я, Ольга Воронцова. К главным событиям прошедшего дня - сегодня в семь часов по московскому времени в ресторане "Гранд Палас" на Ленинской площади состоялся прием, совмещенный с пресс-конференцией, посвященный презентации выпуска миллионного тиража всемирного бестселлера "Алиса в Датском Королевстве". Книга четырех авторов, успевшая в рекордные сроки покорить Европу и Азию, ожидает экранизации; совсем скоро авторши знаменитого романа появятся перед журналистами. Около ресторана "Гранд Палас" находится наш корреспондент, Наталья Хатунцева. Наталья, расскажите нам, пожалуйста, что происходит?
Зрители могут видеть, как экран телевизора делится на две части, и во второй части появляется Наталья Хатунцева - её волосы треплет ветер, позади виднеется проезжая часть, перекрытая на сегодняшний вечер по понятным причинам, и бордюр, который облепила молодежь, дети, взрослые, старики. На сколько хватает глаз, за плечами Натальи огромная разновозрастная толпа, сдерживаемая милиционерами.
- Здравствуйте, Ольга. Наша съемочная группа находится сейчас в нескольких метрах от входа в ресторан, где с минуты на минуту ожидают прибытия легендарных писательниц. Как вы можете видеть, ресторан буквально атакуют толпы поклонников – дороги перекрыты для всех, кроме корреспондентов и гостей сегодняшнего вечера. Я и мои коллеги с нетерпением ожидаем...
Наталья Хатунцева остановилась, камера дает финт влево – теперь телезрители могут видеть в полный экран, как по пустынной дороге к скопищу народа на площади приближаются два джипа, и между ними – черное вольво. Наталья все ещё пытается вести репортаж, но её заглушают рев и визг обезумевшей толпы...
В салоне вышеупомянутого вольво, нагруженного четырьмя пассажирками, в это время идет ожесточенная борьба.
- Дай! Ну, на пять секунд, Мар, ну будь ты человеком!
- Не дам! – Молодая женщина в длинном светло-голубом платье с розовой окантовкой по периметру глубокого декольте подняла руки с зажатым в пальцах маленьким зеркальцем высоко над головой. – Свое надо иметь! В следующий раз будешь умнее!
- Если ты сейчас же не дашь мне посмотреться в зеркало, для тебя этого следующего раза может и не случиться! – Коротко стриженая брюнетка лет девятнадцати явно хотела иметь зеркало, находящееся у Мар. Очень хотела, и прямо сейчас.
- Нет, ты должна с честью встречать суровости жизни! Вот в другой раз будешь умнее, и сама захватишь зеркальце, – стояла на своем Мареска.
- Ах ты, курица, я сейчас познакомлю тебя с настоящими суровостями жизни! Тут полно журналистов, фотоаппаратов, камер – дай сюда!!!
- Алиса, ты не понимаешь, я ведь для твоей же пользы...
- Ааа!!! Мареска, мы уже на площади! Как я выгляжу? Как я выгляжу?!
На этот раз голос подала женщина в кроваво-красном одеянии, обладательница целой копны вьющихся темно-каштановых волос;
- Элис, зачем тебе зеркало, ты все равно ничего там не увидишь – ты ж неотразима! Дамы, а ну тихо, собрались! Подъезжаем. Мареска, подними стекло, сунет какой-нибудь сумасшедший фанат руку в окно, глаз выбьет!
- Ох, как трудно и опасно быть знаменитой... – Улыбнулась сидящая посредине четвертая девушка, в отличии от трех других, одетая не в банкетное платье, а в простой чуть растянутый свитер, разбитые кроссовки и протертые джинсы.
- Да, но как же мне все это НРАВИТСЯ! – прореагировала Грейхаунд, закрывая окно. Вольво уже подъезжал к порогу «Гранд Паласа», дамы одергивали платья.
Гаврошка протянула вперед руку. Алиса обхватила её запястье, Мар сцепила пальце на запястье Грейхаунд, Любовь – на руке Мар, а Гаврошка на руке Склеротички. Получилось некое подобие рукопожатия в четыре руки. Гаврошка глубоко вздохнула, сверкнула глазами из-под челки, обвела взглядом соавторов, и выдохнула;
- Ну что ж... Ни пуха!
- К черту! – Гаркнули хором три глотки.
В эту минуту вольво затормозил, и мужчина в черном фраке подошел, чтобы открыть дверцу.
- Йес! – Тихо, но очень взволнованно произнесла Грей, и выскочила из машины последней, подхватив полы длинного, до пят, серебристого шелкового платья; прямо в море огней, визгов, и вспышек фотоаппаратов.
Склеротичка, Мареска, Гаврошка! Предлагаю проиграться в ролевую! Думаю, могло бы получиться интересно – как мы, значит, на банкете были, как нас журналисты и поклонники доставали, всякие там приколы, вроде Гаврошки, отколупывающей нос ледяному декоративному лебедю, ну, вы понимаете... А? Это ведь перерождение...
В объективе появляется улыбчивое личико молодой дикторши.
- Здравствуйте, с вами программа "Время" и я, Ольга Воронцова. К главным событиям прошедшего дня - сегодня в семь часов по московскому времени в ресторане "Гранд Палас" на Ленинской площади состоялся прием, совмещенный с пресс-конференцией, посвященный презентации выпуска миллионного тиража всемирного бестселлера "Алиса в Датском Королевстве". Книга четырех авторов, успевшая в рекордные сроки покорить Европу и Азию, ожидает экранизации; совсем скоро авторши знаменитого романа появятся перед журналистами. Около ресторана "Гранд Палас" находится наш корреспондент, Наталья Хатунцева. Наталья, расскажите нам, пожалуйста, что происходит?
Зрители могут видеть, как экран телевизора делится на две части, и во второй части появляется Наталья Хатунцева - её волосы треплет ветер, позади виднеется проезжая часть, перекрытая на сегодняшний вечер по понятным причинам, и бордюр, который облепила молодежь, дети, взрослые, старики. На сколько хватает глаз, за плечами Натальи огромная разновозрастная толпа, сдерживаемая милиционерами.
- Здравствуйте, Ольга. Наша съемочная группа находится сейчас в нескольких метрах от входа в ресторан, где с минуты на минуту ожидают прибытия легендарных писательниц. Как вы можете видеть, ресторан буквально атакуют толпы поклонников – дороги перекрыты для всех, кроме корреспондентов и гостей сегодняшнего вечера. Я и мои коллеги с нетерпением ожидаем...
Наталья Хатунцева остановилась, камера дает финт влево – теперь телезрители могут видеть в полный экран, как по пустынной дороге к скопищу народа на площади приближаются два джипа, и между ними – черное вольво. Наталья все ещё пытается вести репортаж, но её заглушают рев и визг обезумевшей толпы...
В салоне вышеупомянутого вольво, нагруженного четырьмя пассажирками, в это время идет ожесточенная борьба.
- Дай! Ну, на пять секунд, Мар, ну будь ты человеком!
- Не дам! – Молодая женщина в длинном светло-голубом платье с розовой окантовкой по периметру глубокого декольте подняла руки с зажатым в пальцах маленьким зеркальцем высоко над головой. – Свое надо иметь! В следующий раз будешь умнее!
- Если ты сейчас же не дашь мне посмотреться в зеркало, для тебя этого следующего раза может и не случиться! – Коротко стриженая брюнетка лет девятнадцати явно хотела иметь зеркало, находящееся у Мар. Очень хотела, и прямо сейчас.
- Нет, ты должна с честью встречать суровости жизни! Вот в другой раз будешь умнее, и сама захватишь зеркальце, – стояла на своем Мареска.
- Ах ты, курица, я сейчас познакомлю тебя с настоящими суровостями жизни! Тут полно журналистов, фотоаппаратов, камер – дай сюда!!!
- Алиса, ты не понимаешь, я ведь для твоей же пользы...
- Ааа!!! Мареска, мы уже на площади! Как я выгляжу? Как я выгляжу?!
На этот раз голос подала женщина в кроваво-красном одеянии, обладательница целой копны вьющихся темно-каштановых волос;
- Элис, зачем тебе зеркало, ты все равно ничего там не увидишь – ты ж неотразима! Дамы, а ну тихо, собрались! Подъезжаем. Мареска, подними стекло, сунет какой-нибудь сумасшедший фанат руку в окно, глаз выбьет!
- Ох, как трудно и опасно быть знаменитой... – Улыбнулась сидящая посредине четвертая девушка, в отличии от трех других, одетая не в банкетное платье, а в простой чуть растянутый свитер, разбитые кроссовки и протертые джинсы.
- Да, но как же мне все это НРАВИТСЯ! – прореагировала Грейхаунд, закрывая окно. Вольво уже подъезжал к порогу «Гранд Паласа», дамы одергивали платья.
Гаврошка протянула вперед руку. Алиса обхватила её запястье, Мар сцепила пальце на запястье Грейхаунд, Любовь – на руке Мар, а Гаврошка на руке Склеротички. Получилось некое подобие рукопожатия в четыре руки. Гаврошка глубоко вздохнула, сверкнула глазами из-под челки, обвела взглядом соавторов, и выдохнула;
- Ну что ж... Ни пуха!
- К черту! – Гаркнули хором три глотки.
В эту минуту вольво затормозил, и мужчина в черном фраке подошел, чтобы открыть дверцу.
- Йес! – Тихо, но очень взволнованно произнесла Грей, и выскочила из машины последней, подхватив полы длинного, до пят, серебристого шелкового платья; прямо в море огней, визгов, и вспышек фотоаппаратов.
Склеротичка, Мареска, Гаврошка! Предлагаю проиграться в ролевую! Думаю, могло бы получиться интересно – как мы, значит, на банкете были, как нас журналисты и поклонники доставали, всякие там приколы, вроде Гаврошки, отколупывающей нос ледяному декоративному лебедю, ну, вы понимаете... А? Это ведь перерождение...
среда, 02 февраля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Нарциссы в саду, кстати, отцвели. Что-то кончилось. Теперь распустилась грязно-розовая роза, одна-единственная, и началось что-то новое, и, кажется, худшее... Просто такая полоса. Цветы в саду между нашими домами всегда символизируют эпохи и периоды, я давно уже заметил.
вторник, 01 февраля 2005
сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Обожаю!
Полгода назад, когда я отрезала свои волосы, что были до середины спины, и уподобилась мальчишке, реакция была более чем бурной и очень противоречивой. Я, видимо, просто соскучилась по этому.
Статистика; реакции;
Урок первый, математика, 10:05
Из одноклассников первыми меня увидели Макс и Таль. Таль, правда, накануне видел меня посредствам камеры, так-что шока не испытал и был относительно спокоен, Макс же – сражен наповал;
- Вау! Черт возьми, тебе подходит ни смотря ни на что...
И долго оглядывался через плечо, пока чуть не сбил семиклассницу. Таль вертелся рядом и все говорил, чо никакая я не тупая блондинка, а просто рыжая.
Минуту спустя, я благополучно добралась до входа в математическую аудиторию, и тут откуда-то сбоку вылетела Кофе; и, конечно, заорала дурным голосом и с претензией;
- Элис!!! Почему меня уже несколько человек спросило, я ли подруга той девочки, которая перекрасилась из черного в блонд, а?! Ааа... Уоо... Можешь уже не отвечать...
В аудиторию мы вошли вместе. Если убрать с фона рев, свист и прочие побочные звуки, реакции моей группы по математике, части девятой параллели, были примерно такими;
- Оооу! Тебя Гарри Поттер красил? (Я была в Гриффиндорском шарфе)
- Грейхаунд, мне нравится сочетание желтых полосок на шарфе с... Эмм... Тем, что у тебя на голове!
- Хы-хы-хы-хы, помереть не встать!
- Класс!
- Алиса, классно! Тебе идет, где ты красилась?
- У-ха-ха, смелая ты, однако! А в зеленый слабо?
Я, с довольной улыбкой сытой кошки заверила, что нисколечко не слабо, и в ближайшее время ждите серебристого. Одногруппники обрадовались и вернулись к своим прерванным делам. Вошла Мадам, начался урок, все было как обычно; Гая небыло; Ротэм в другой группе. Но не успела я огорчится по поводу того, что Малфоя нет и надо мной некому поиздеваться, дверь распахнулась, вошел - угадай с трех раз кто - Гай, с опозданием в десять минут, промокший и в белоснежных кроссовках. Я не знаю, как он умудряется сохранить их белоснежными даже в такую слякоть. На меня он внимания обратил не больше, чем на учительницу, предлагавшую ему хотя бы объяснить, почему он опоздал; славный добрый мальчик уселся на свое место, и урок тек своим чередом. Изредка кто-нибудь кидал в пространство шутки, в основном на тему дня – цвет моих волос. Мне шутки нравились, я добавляла свои, и ухмыльнулась, когда в общем приглушенном гомоне голосов, который часто бывает у нас на уроках, расслышала голос Лиора, обращавшегося к Гаю;
- Ты видел, что Алиса с собой сделала?
И безразличный ответ;
- Мне-то что?
Второй урок, 10:05
На второй урок, литературу, пришел Герберт.
Литература у нас проходит в родном классе, и мы в полном составе. Восторги по поводу того, что я с собой сделала, поутихли и отошли на второй план – каждый мучительно пытался придумать, как правильнее вести себя с Гербертом Беном. Хотя после первого «привет, привет» едва намечавшаяся корочка льда лопнула, и Герберт снова был с нами – усталый, измотанный, но привычный и свой. Когда стаи соболезнующих и желающих поздороваться более-менее он него отлипли, он сказал мне;
- Ух ты.
Я сказала виновато;
- Я съела пищевой краситель. Видимо, у меня на них аллергия.
Герберт улыбнулся;
- Я так и подумал.
Ещё на втором уроке появился Ротэм и с порога выдал;
- Эээй! У тебя чипсы на голове!..
Третий урок, 12:10
Гиль, Малфоева девка, и Шири, столкнувшись со мной на перемене, повели себя так, как я и ожидала – совершенно ничем не показав, что считают меня одушевленным предметом, взялись обсуждать меня между собой;
- Ты видела, что она сделала?!
- Кошмар, правда? Ваще мозгов нет!..
Я подумала, что это – верный признак того, что мне таки идет, и пошла на урок.
Но что-то случилось с Ротэмом.
С утра веселый, как обычно, он сидел, надвинув черную шапку на глаза, прислонившись плечом к стене, и грустил.
- Сладкий, что случилось? – Я приземлилась рядом.
- Ничего – последовал мгновенный ответ.
- А все таки? – Я улыбнулась ему, и тряхнула желтыми волосами. Он улыбнулся в ответ;
- Я не знаю. Ничего, оставь.
- Ротэм Лэйбель!.. Почему ты такой грустный?
- Алис, правда, ничего.
И все. Сколько я ни старалась потом на протяжении дня вызнать причину, он молчал. Оставался до конца дня задумчивым, грустным и неразговорчивым. В конце концов я махнула на него рукой, и просто кидала ему улыбки; и надеялась, что ним не произошло ничего серьезного, и это просто приступ беспричинной грусти, который испарится так же внезапно и быстро, как и пришел.
Гай сидел позади нас. Он теперь всегда сидит сразу сзади меня и Сладкого, вернее, именно Сладкого. Сидел, скучал, периодически ржал и издевался над кем-нибудь. И, Слава Мерлину, не сказал ни слова о моей прическе...
Перемена между третьим и четвертым уроками.
Поднимаюсь по лестнице со двора, жую яблоко. Навстречу – Гай, Эдэн и Натаниэл. Настроении у меня было нездорово-хорошее, поэтому я улыбнулась и громко сказала;
- Гай, а какие у тебя глаза красивые!..
Гай;
- Опять?! Задолбала! (Надо было ему сказать, что не Задолбала, а Королева Задолбала...)
Эдэн, Натаниэл, радостно орут;
- Ооо, Алиска, ты его хочешь, он тебе нравится, да? Гай, а Гай, Грейхаунд в тебя влюбилась!
Гай отвернулся прочь к окну, ничего не сказал. Я решила, что ничего интересного не будет, и сочла за лучшее продолжать свой путь не-помню-куда. Натаниэл, ржет;
- Алиса, так ты его любишь, да?
Я, серьезно, глядя на Гая, который смотрит в коридорное окно;
- Да.
Ещё один приступ веселого хохота Эдэна и Ната, Гай, недовольно;
- Грейхаунд, захлопнись и уходи.
Я пожала печами, захлопнулась и ушла.
Четвертый урок, география, 13:05
География – урок, который у нас преподает наша же классная руководительница.
Войдя в класс, она первым делом шарахнулась от стоящей и скучающей у доски меня.
- Алиса! Ух ты... В смысле, я имею в виду, очень красиво!
Но не суть важно. Суть важен один прикол этого урока – наша классная руководительница, движимая какими-то непонятными принципами, притащила нам три журнала об отношении полов. Реакция Эдэна меня убила; «а там иллюстрации есть?». Мадам заверила, что есть, и что пусть кто хочет, читает, можно даже брать домой на один день, журналы специализируются на половых заболеваниях, предотвращении беременности, и подобном. Ещё она выдала фразу, что-то на счет того, что в одном из журналов есть обширная подробная статья, посвященная людям с дефектами; цитирую;
- Советую почитать - всякие физические недостатки, когда чего-нибудь не хватает...
Гай и Алекс, сидящие позади нас со Сладким, грянули дружным хохотом. Оба просто рыдали сквозь слезы;
- Чего не хватает, интересно...
В общем, развеселились, но Мадам выдала ещё одну фразу, за которую я её просто полюбила;
- Гай, знаешь, очень часто над подобными вещами смеются те, у кого такие проблемы присутствуют...
Гай опешил и заткнулся, даже не найдя, как отреагировать, зато я захохотала в унисон с всеми окружающими – Мерлин, наша классная умница, просто умница...
После четырех уроков, 14:00
В два пополудни пошел дождь. У выхода из школы, под крышей, стояли Гай и Натаниэл, натянув на головы куртки, и явно решали, как при таких обстоятельствах добраться домой. Я выходила из школы с Настасьей. Увидав нас и Настасьин зонтик, Нат оживился невероятно;
- Девочки, а у вас ещё один есть? Пожалуйста!..
- Нет, - ответила я, - я вон тоже без зонтика, это Настин...
Гай молчал. Дождь слабел. Я и Настя ушли вперед, оставив двух парней позади, ждать погоды. На развилке, где мне надо было свернуть вправо, а Настя должна была идти прямо, мы расстались, попрощались, и я быстрым шагом пошла сквозь мерзкую морось домой. Не прошла и пяти метров, как сзади окликнули. Настя.
- Элис, подожди, остановись! Я тут ещё спросить хотела... Черт, не помню уже... А! Уроки у нас по геометрии были?
- Насть, сегодня нет геометрии. Ну, что ещё? Мне идти пора.
- Нет, подожди!..
Она упрямо не хотела давать мне идти. И глянув вниз, я поняла, почему.
Гай, отчаявшись раздобыть зонтик, шагал, закутавшись в куртку, и приближался к нам. Я сразу все поняла – Настя пытается задержать меня, чтобы подошел Гай, а потом отпустить, и получится так, что домой я и Малфой пойдем вместе!
- Настасья, ах ты... – прошипела я, выпрыгнула из-под её зонта, и пошла домой. Но своего она почти добилась – Гай шел метрах в десяти позади меня, и мне это не нравилось. Я крепче прижала к груди толстых словарь, который не влезал в сумку, и, ловко лавируя между луж, ускорила шаг. Я хотела заговорить с ним, но не стала. Что бы я не сказала, все казалось бы спланированным и обдуманным заранее. Я шла впереди, слушала, как сзади шагает он, прямо по лужам в своих белоснежных кедах. Когда мы разминулись перед входом в сад, в котором стоят наши дома, я позволила себе задержаться, якобы завязывая шнурок. Потом я продолжила путь, он уже ушел вперед, я имела счастье видеть, как он шел по размытой дорожке и заляпал кроссовки, но это было неважно.
Он оглянулся.
...позже мне ещё звонила Настасья, спрашивала, интересовалась подробностями... Она высказала предположение, что-то вроде того, что вдруг я ему все-таки не безразлична? Я опровергла все решительно. Ещё чего не хватало - забивать себе голову напрасными и глупыми надеждами и мечтами.
Полгода назад, когда я отрезала свои волосы, что были до середины спины, и уподобилась мальчишке, реакция была более чем бурной и очень противоречивой. Я, видимо, просто соскучилась по этому.
Статистика; реакции;
Урок первый, математика, 10:05
Из одноклассников первыми меня увидели Макс и Таль. Таль, правда, накануне видел меня посредствам камеры, так-что шока не испытал и был относительно спокоен, Макс же – сражен наповал;
- Вау! Черт возьми, тебе подходит ни смотря ни на что...
И долго оглядывался через плечо, пока чуть не сбил семиклассницу. Таль вертелся рядом и все говорил, чо никакая я не тупая блондинка, а просто рыжая.
Минуту спустя, я благополучно добралась до входа в математическую аудиторию, и тут откуда-то сбоку вылетела Кофе; и, конечно, заорала дурным голосом и с претензией;
- Элис!!! Почему меня уже несколько человек спросило, я ли подруга той девочки, которая перекрасилась из черного в блонд, а?! Ааа... Уоо... Можешь уже не отвечать...
В аудиторию мы вошли вместе. Если убрать с фона рев, свист и прочие побочные звуки, реакции моей группы по математике, части девятой параллели, были примерно такими;
- Оооу! Тебя Гарри Поттер красил? (Я была в Гриффиндорском шарфе)
- Грейхаунд, мне нравится сочетание желтых полосок на шарфе с... Эмм... Тем, что у тебя на голове!
- Хы-хы-хы-хы, помереть не встать!
- Класс!
- Алиса, классно! Тебе идет, где ты красилась?
- У-ха-ха, смелая ты, однако! А в зеленый слабо?
Я, с довольной улыбкой сытой кошки заверила, что нисколечко не слабо, и в ближайшее время ждите серебристого. Одногруппники обрадовались и вернулись к своим прерванным делам. Вошла Мадам, начался урок, все было как обычно; Гая небыло; Ротэм в другой группе. Но не успела я огорчится по поводу того, что Малфоя нет и надо мной некому поиздеваться, дверь распахнулась, вошел - угадай с трех раз кто - Гай, с опозданием в десять минут, промокший и в белоснежных кроссовках. Я не знаю, как он умудряется сохранить их белоснежными даже в такую слякоть. На меня он внимания обратил не больше, чем на учительницу, предлагавшую ему хотя бы объяснить, почему он опоздал; славный добрый мальчик уселся на свое место, и урок тек своим чередом. Изредка кто-нибудь кидал в пространство шутки, в основном на тему дня – цвет моих волос. Мне шутки нравились, я добавляла свои, и ухмыльнулась, когда в общем приглушенном гомоне голосов, который часто бывает у нас на уроках, расслышала голос Лиора, обращавшегося к Гаю;
- Ты видел, что Алиса с собой сделала?
И безразличный ответ;
- Мне-то что?
Второй урок, 10:05
На второй урок, литературу, пришел Герберт.
Литература у нас проходит в родном классе, и мы в полном составе. Восторги по поводу того, что я с собой сделала, поутихли и отошли на второй план – каждый мучительно пытался придумать, как правильнее вести себя с Гербертом Беном. Хотя после первого «привет, привет» едва намечавшаяся корочка льда лопнула, и Герберт снова был с нами – усталый, измотанный, но привычный и свой. Когда стаи соболезнующих и желающих поздороваться более-менее он него отлипли, он сказал мне;
- Ух ты.
Я сказала виновато;
- Я съела пищевой краситель. Видимо, у меня на них аллергия.
Герберт улыбнулся;
- Я так и подумал.
Ещё на втором уроке появился Ротэм и с порога выдал;
- Эээй! У тебя чипсы на голове!..
Третий урок, 12:10
Гиль, Малфоева девка, и Шири, столкнувшись со мной на перемене, повели себя так, как я и ожидала – совершенно ничем не показав, что считают меня одушевленным предметом, взялись обсуждать меня между собой;
- Ты видела, что она сделала?!
- Кошмар, правда? Ваще мозгов нет!..
Я подумала, что это – верный признак того, что мне таки идет, и пошла на урок.
Но что-то случилось с Ротэмом.
С утра веселый, как обычно, он сидел, надвинув черную шапку на глаза, прислонившись плечом к стене, и грустил.
- Сладкий, что случилось? – Я приземлилась рядом.
- Ничего – последовал мгновенный ответ.
- А все таки? – Я улыбнулась ему, и тряхнула желтыми волосами. Он улыбнулся в ответ;
- Я не знаю. Ничего, оставь.
- Ротэм Лэйбель!.. Почему ты такой грустный?
- Алис, правда, ничего.
И все. Сколько я ни старалась потом на протяжении дня вызнать причину, он молчал. Оставался до конца дня задумчивым, грустным и неразговорчивым. В конце концов я махнула на него рукой, и просто кидала ему улыбки; и надеялась, что ним не произошло ничего серьезного, и это просто приступ беспричинной грусти, который испарится так же внезапно и быстро, как и пришел.
Гай сидел позади нас. Он теперь всегда сидит сразу сзади меня и Сладкого, вернее, именно Сладкого. Сидел, скучал, периодически ржал и издевался над кем-нибудь. И, Слава Мерлину, не сказал ни слова о моей прическе...
Перемена между третьим и четвертым уроками.
Поднимаюсь по лестнице со двора, жую яблоко. Навстречу – Гай, Эдэн и Натаниэл. Настроении у меня было нездорово-хорошее, поэтому я улыбнулась и громко сказала;
- Гай, а какие у тебя глаза красивые!..
Гай;
- Опять?! Задолбала! (Надо было ему сказать, что не Задолбала, а Королева Задолбала...)
Эдэн, Натаниэл, радостно орут;
- Ооо, Алиска, ты его хочешь, он тебе нравится, да? Гай, а Гай, Грейхаунд в тебя влюбилась!
Гай отвернулся прочь к окну, ничего не сказал. Я решила, что ничего интересного не будет, и сочла за лучшее продолжать свой путь не-помню-куда. Натаниэл, ржет;
- Алиса, так ты его любишь, да?
Я, серьезно, глядя на Гая, который смотрит в коридорное окно;
- Да.
Ещё один приступ веселого хохота Эдэна и Ната, Гай, недовольно;
- Грейхаунд, захлопнись и уходи.
Я пожала печами, захлопнулась и ушла.
Четвертый урок, география, 13:05
География – урок, который у нас преподает наша же классная руководительница.
Войдя в класс, она первым делом шарахнулась от стоящей и скучающей у доски меня.
- Алиса! Ух ты... В смысле, я имею в виду, очень красиво!
Но не суть важно. Суть важен один прикол этого урока – наша классная руководительница, движимая какими-то непонятными принципами, притащила нам три журнала об отношении полов. Реакция Эдэна меня убила; «а там иллюстрации есть?». Мадам заверила, что есть, и что пусть кто хочет, читает, можно даже брать домой на один день, журналы специализируются на половых заболеваниях, предотвращении беременности, и подобном. Ещё она выдала фразу, что-то на счет того, что в одном из журналов есть обширная подробная статья, посвященная людям с дефектами; цитирую;
- Советую почитать - всякие физические недостатки, когда чего-нибудь не хватает...
Гай и Алекс, сидящие позади нас со Сладким, грянули дружным хохотом. Оба просто рыдали сквозь слезы;
- Чего не хватает, интересно...
В общем, развеселились, но Мадам выдала ещё одну фразу, за которую я её просто полюбила;
- Гай, знаешь, очень часто над подобными вещами смеются те, у кого такие проблемы присутствуют...
Гай опешил и заткнулся, даже не найдя, как отреагировать, зато я захохотала в унисон с всеми окружающими – Мерлин, наша классная умница, просто умница...
После четырех уроков, 14:00
В два пополудни пошел дождь. У выхода из школы, под крышей, стояли Гай и Натаниэл, натянув на головы куртки, и явно решали, как при таких обстоятельствах добраться домой. Я выходила из школы с Настасьей. Увидав нас и Настасьин зонтик, Нат оживился невероятно;
- Девочки, а у вас ещё один есть? Пожалуйста!..
- Нет, - ответила я, - я вон тоже без зонтика, это Настин...
Гай молчал. Дождь слабел. Я и Настя ушли вперед, оставив двух парней позади, ждать погоды. На развилке, где мне надо было свернуть вправо, а Настя должна была идти прямо, мы расстались, попрощались, и я быстрым шагом пошла сквозь мерзкую морось домой. Не прошла и пяти метров, как сзади окликнули. Настя.
- Элис, подожди, остановись! Я тут ещё спросить хотела... Черт, не помню уже... А! Уроки у нас по геометрии были?
- Насть, сегодня нет геометрии. Ну, что ещё? Мне идти пора.
- Нет, подожди!..
Она упрямо не хотела давать мне идти. И глянув вниз, я поняла, почему.
Гай, отчаявшись раздобыть зонтик, шагал, закутавшись в куртку, и приближался к нам. Я сразу все поняла – Настя пытается задержать меня, чтобы подошел Гай, а потом отпустить, и получится так, что домой я и Малфой пойдем вместе!
- Настасья, ах ты... – прошипела я, выпрыгнула из-под её зонта, и пошла домой. Но своего она почти добилась – Гай шел метрах в десяти позади меня, и мне это не нравилось. Я крепче прижала к груди толстых словарь, который не влезал в сумку, и, ловко лавируя между луж, ускорила шаг. Я хотела заговорить с ним, но не стала. Что бы я не сказала, все казалось бы спланированным и обдуманным заранее. Я шла впереди, слушала, как сзади шагает он, прямо по лужам в своих белоснежных кедах. Когда мы разминулись перед входом в сад, в котором стоят наши дома, я позволила себе задержаться, якобы завязывая шнурок. Потом я продолжила путь, он уже ушел вперед, я имела счастье видеть, как он шел по размытой дорожке и заляпал кроссовки, но это было неважно.
Он оглянулся.
...позже мне ещё звонила Настасья, спрашивала, интересовалась подробностями... Она высказала предположение, что-то вроде того, что вдруг я ему все-таки не безразлична? Я опровергла все решительно. Ещё чего не хватало - забивать себе голову напрасными и глупыми надеждами и мечтами.