* * *

Жить трудно потому

что слишком многие суки умеют это делать.

---

Доброго времени суток, Сайрус

Господи боже, прости что я к тебе так часто обращаюсь, вот и сегодня пришла попиздеть. Ты только не подумай, что я в тебя верю, тьфу-тьфу - мой брат с детства приучил меня знать, что бабушка на самом деле не молится и не разговаривает с духовным отцом, она просто сошла с ума и бьет стене поклоны в честь закатов и рассветов - просто у меня в последнее время такая патологическая тяга просить у кого-нибудь прощения...

Потому что я не думаю, что остались на самом деле существующие люди, способные меня простить, а мне это позарез как нужно.



Когда ты упадешь на самое дно, снизу постучат и скажут: хэй, ты же знаешь, что они знают, что это они сейчас должны тосковать!

Это всецело их упущение, это просто с ума сойти как их упущение, и потом они заскучают по тебе, и кинуться тебя искать, захотят тихо сидеть у твоих ног и заглядывать в глаза; да, они кинуться тебя искать, но ты, черт, уже уехала из страны, с континента, ты уже перебралась на Ямайку, у тебя красные волосы и семилетний сын, которого ты содержишь на алименты; ты куришь кальян утра напролет, у тебя в рабстве четыре мускулистых негра, ты уже оставила этот мир; пусть ищут!

Пусть ищет.

Ее любимый Дим правильно говорит, что она пожалеет о том, что тебя разлюбила; но на Ямайку ей не попасть; там на каждом шагу мускулистые негры; там на каждом шагу семилетний ребенок который захочет ее убить, убить; там на каждом шагу могла бы быть я.

Когда ты упадешь на самое дно, дорогая леди Барбара, к тебе нихуя никто не постучит; а если постучит, то это будет не веселая белочка, принявшая образ вещей, которые любимы - шоколадная обертка, перспектива откупорить бутылку шампанского, Эмиль Хирш, бенефис собаки и дерева, огнемет - а то, что плохо. В тебя постучат ночи без сна и боязнь, паническая боязнь безнравственности, деградации на нижний лэвел; ты будешь встречать рассветы с открытыми глазами, и многие мысли, которые ты успеешь передумать за это время, будут вселять в тебя отвращение.

Например мысли о том, как ты позволила себе разлюбить меня, меня господи меня, я, алиса-целуй-меня-в-задницу-я-потомок-веры-донован-грейхаунд; да я же тебя прокляну; тебя до старости будет преследовать полупьяный Дим со своими сонными уплывающими глазами; он будет валяться на бильярдном столе. Знаешь что, ДА. Покрытый зеленой замшею стол, выхватываемый из темноты одной горькой желтой лампой; если ты позволишь, он будет там валяться, возить по замше рукой, пьяно смеясь, и вспуганные его пальцами шары будут откатываться, шарахаться, катиться и катиться, минуя лузы, прямо на пол, простучат по ступенькам, с грохотом прокатятся вверх по лестнице, минуют ночные магистрали, посреди одной из которых в большом кресле буду сидеть я и невзначай пускать белый дым (дим) тебе в глаза; прокатятся сквозь весь свет и утонут в зеленой тине моря, за которым, далеко, снова живу я; но ты меня никогда не найдешь.



Господи боже, прости меня что я к тебе без звонка и шляпу не снимаю, просто у меня волосы красные, понимаешь, прости. Не мог бы ты, если ты уже привык так хреново править миром и, как я погляжу, не любишь менять привычек; не мог бы ты хоть выпить со мной, штоле; это минимум того, что ты мне задолжал.

@темы: Равид

---

Авось и я с тобой, выйду с тобой пойду с тобой!

Что-то с памятью моею стало.

Слава богу, завтра, наконец, нормальный день. Занятия в школе заканчиваются в 11, потому что учителя считают, что их зарплата диктует им преподавать в день лишь по три часа (я обожаю этот юмор). А после этого уже можно идти в ад добывать уголь.

Сегодня - выходной. Завтра последний в моей жизни экзамен по математике (ГОСПОДИ БОЖЕ, ты любишь меня). От обреченно-унылого подхода к этому природному явлению не осталось и следа. И все благодаря новой подружке Димочке. Он, будучи математическим гением, развил теорию: мол, человек, на протяжении целого года исправно посещающий занятия, не может остаться полным в этой сфере идиотом, даже если все, чем он занимался на этих занятиях - игра в тетрис. Дима говорит, что человек-то в тетрис, может, и играет, но из того, что говорят вокруг, варится каша и оседает в голове.

И за день до решающего экзамена из этой каши вполне можно получить нормальные знания.

Короче, в двух словах: этот человек за три часа вбил в мою больную математическим кретинизмом голову ВЕСЬ КУРС 3 ЕДИНИЦЫ ЗА 11 КЛАСС.



Вечером в Эхте выступали "Сдаюсь".

Я и Равид, как самые гениальные, приехали к восьми, рассчитывая на то, что концерт наверняка начнется позже положенного.

Каково же было наше праведное удивление, когда оказалось, что нас, господи прости, не хотят пускать в зал.

- Что это значит? - выпала Равид.

- Это значит, что в зале просто нет мест, - ответила кассирша.

Я не знала, как себя ощущать. С одной стороны - боже мой, ребята стали настолько успешны, что на их концерты разбирают все до последнего билеты, там наверняка яблоку негде упасть! Но с другой - я что, не попаду на концерт Эрика и Люпо?

- Подождите немного, - посоветовала девушка. - Может, кто-нибудь уйдет, тогда я дам вам места.

Тут вышел Эрик. Увидел нас, просиял, обнял меня и тут же возмутился:

- Какого хрена? Я скоро поднимаюсь петь вместо Шугера, почему вы не заходите на меня посмотреть?

Равид объяснила ему ситуацию.

В общем, минут пятнадцать солист "Сдаюсь" припирался с кассиршей, потом нас все же пустили. Это было приятно - что он нас провел.

И концерт действительно был потрясающий, как и любой концерт их группы. Правда, мне пришлось смотаться оттуда в 11, потому что уходил последний автобус, а денег было - ноль.

В 11 с четвертью позвонила Мали:

- ОМГ, сволочь, какого черта ты не подождала, пока Эрик спустится со сцены? Он был ужасно расстроен, что ты ушла. Не сказать зол!

Пять баллов!



Ночью, вернувшись домой, вновь говорила с Димочкой. Он у нас давеча перенес операцию. Сам толком не знает, что с ним произошло - печень да печень.

- Мне причиняют боль две мысли. Во-первых, мне хреново, когда я думаю о том, что мне разрезали живот. Во-вторых, мне теперь месяц нельзя пить, курить и трахаться.

- Хо-хо, как будто для тебя это что-то новое.

Угрожающе размахивает телефоном и тычет пальцем в номер Равид.

Потом смиренно молчим секунду, и одновременно обреченно хмыкаем.

- Алиско, ты бы ей сказала, штоле. Ну, поговори с ней за жизнь, по-бабски, вы же умеете... и скажи, мол, пусть завязывает...

- Гэмер, ты такой козел...

Счастливо лыбится, разводит руками, мол, а что делать?

Хороший вопрос...

@музыка: моби

@настроение: потрясающее

@темы: что было вчера вечером

---

Евро

Процесс голосования:

Мы с Лизкой сейчас подеремся

у меня пальцы болят, столько СМС послала за дорогого сердцу моему хохла Данилко (это мой единственный в мире любимый хохол)

а мать остервенело болеет за Сербию

в семье разброд!

Андрюша, вперед! ))



При результатах:

ОМГ СЛАВЯНЕ КРУТЫ КАКНИКТО!!

Данилко взял второе место только благодаря мне.

Хотя некоторые утверждают, что я тут нипричом. Секрет победы оказался прост как табуретка: выйди на сцену, пошли Россию, получи серебро!

Реально, я горжусь Украиной. Я не знаю, почему это происходит, но я в ауте.

Серебро фтопке, но не очень.

Ублюдочный турок (ливанец, ВРАГ, бросал на меня летом бомбы) явно так просто мимо проходил.

Сербию я не лышала, ничего плохого сказать не могу.



Андрюша сука кросавчег!!

Май нэйм из Верка Сердючка! Ай нихт спик инглиш, мейн ихт бин парле всепадряд! Айн цвайн драйн, Раша гудбай!

запись создана: 13.05.2007 в 01:35

---

Шершни-2

Приснился кошмар.

Будто оказались мы с Рош Несс в детском дому. Вошли в ворота, поднялись по скрипучим ступенькам к облезлой двери. Вошли, а за ней - просторный зал, пол устлан ворсистым ковром.

Рош Несс попрощалась со мной, сказала что позже встретимся, и тут же отправилась играть с детьми-сиротами. Они все были чрезвычайно милыми и ласковыми, льнули ко мне и к ней, терлись щечками о наши ладони. Ребята в годах от пяти до девяти, по-разному одетые, да и вообще разные совершенно. Кто красивый, кто уродливый, кто тихий, кто игривый и шумный.

Я отошла в дальний конец зала, где между огромными, в потолок, книжными шкафами примостилось окно с широким подонконником. На окне сидел человек с растрепанными черными волосами. По началу я не обращала на него внимания - глядела на Несс, которая, усевшись на ковре по-турецки, играла с детьми. Она улыбалась им, каждого гладила по щеке, целовала в лоб. Одному белокожему мальчику все подавала и подавала выпадающую из неловких детских рук игрушку.

Я стояла, смотрела на нее и улыбалась, когда вдруг в открытую форточку большого окна влетел шершень.



Это точно был шершень, а не оса-переросток или какое-то другое насекомое. Это был чертов шершень, и следующее, что я помню - он запутался у меня в волосах.

Вздрагиваю, вспоминая это ощущение. Шершень заполз в кубло волос на затылке, над шеей, и натужно оттуда гудел. Он был так близко к уху, что я слышала его возню в моих волосах очень отчетливо, совсем рядом.

Я плакала. Стояла столбом, боясь пошевелиться, боясь, что неловким движением испугаю или рассержу насекомое, и оно примется жалить меня, снова и снова, а когда я в отчаянии попытаюсь убрать его из волос руками, шершень станет жалить мои пальцы.

Я стояла и беззвучно плакала, а он все ворочался и утробно гудел в моей голове. Мне казалось, что он кромсает мои волосы своими маленькими жвалами, рвет их, барахтается в них, пытаясь освободиться. По шее текло что-то теплое: я понимала, что это был пот, но эти мысли почему-то упорно лезли прочь из головы, и мне казалось – это шершень, он выделяет какую-то жидкость, какую-то мерзкую слюну, которая стекает по моему затылку за шиворот, под одежду. И я заплакала еще сильнее. Гудение возле уха становилось все громче, как будто он подбирался ко мне, и все отчетливее чувствовалось, как шевелятся волосы.



Я стояла и вспоминала Тома. Вспоминала, как мы жили на чердаке, где в углу стоял старый чемодан, внутри которого шершни устроили гнездо. Томас всегда объяснял мне, что их не стоит бояться. Даже когда ты лежишь ночью без сна и слушаешь, как они копошатся в своем углу, или как летают под потолком и грузно шлепаются на доску подоконника: их не надо бояться, потому что они не причинят тебе вреда, пока ты не причинишь вреда им. Что шершни – почти друзья, потому что поедают бабочек-капустниц. Он прививал мне чуть ли не любовь к ним. И я почти их полюбила. Эти чертовы шершни не перестали меня пугать, но у нас с ними было что-то вроде негласного договора, я не трогала их, они не трогали меня...

Однажды утром в то лето я проснулась оттого, что кто-то громко вскрикнул внизу. Очень громко.

Я спустила ноги с кровати, нащупала тапочки и поспешила к лестнице. Миновала чемодан – он был тих. Неловко вскидывая ноги, спустилась по лестнице – чердачная лестница в Старом доме ужасно неудобная – и увидела своего брата. Он сидел на табуретке и сжимал распухшую ступню ладонями. Пальцы на его ноге стали фиолетовыми, а он все сжимал их обеими руками, и по его лицу текли слезы.

Он посмотрел на меня и сказал:

- Я наступил на одного из них. Я сам виноват.

Меня пробила дрожь.



С тех пор закончился мой альянс с шершнями, осами, плечами и прочей таежной радостью. И я понимала, что шершень, запутавшийся в волосах, меня не пощадит. Не стоит надеяться на то, что, выпутавшись сам, он просто улетит, уползет, скроется и никогда не вернется.

Он меня достанет. Потому что Тома больше нет. И мы с шершнями больше не друзья.



От страха и отчаянья я начинала дрожать, и это было плохо. А дети все играли вокруг. И Рош Несс улыбалась, светилась собственным светом там, в другом конце комнаты.

Тогда я, сжав зубы, медленно пошла к окну, где сидел человек.

Человек с растрепанными волосами оказался Димой. Мне было и есть лень задумываться, почему именно он, какого вообще хрена. Я встала перед ним, вытянув руки по швам, и, стараясь говорить негромко и не слишком двигать мускулами лица, попросила:

- Дима, Дима, пожалуйста, помоги мне, о господи, помоги мне, Дима.

Как только я открыла рот, в него стали втекать струящиеся по щекам слезы, и я с ужасом почувствовала, как по коже головы заскребли маленькие лапки.

- Что случилось, чем я могу помочь? – спросил он, вставая с подоконника, оборачиваясь ко мне и теперь уже полностью превращаясь в знакомого и обычного Гэмера.

Я указала на свою голову и снова сказала:

- Спаси меня, пожалуйста, помоги мне, только помоги.



Следующий кадр: уже не плача, я сижу на ковре у окна, поджав под себя ноги. Дима сидит на подоконнике позади меня, расставив ноги. Огромными заржавелыми ножницами он вырезает малюсенькие клочочки моих волос, высвобождая барахтающегося шершня.

И он выстриг его. После почти часа работы, мерного клацанья ножниц, я услышала, как что-то упало на ковер. Звук был таким, будто упала винная пробка, или большая пуговица от пальто. Я закричала, сорвалась с места и принялась бегать по комнате.

После руки у меня дрожали так, что стоящий напротив Гэмер на мог удержать их, как ни сжимал.

После мы ушли из детского дома.

Приключение закончилось.

@темы: сны

---

Какие у вас планы против... всего мира?

Я ненавижу когда меня посылают в магазин за пивом, это всегда чем-нибудь чревато.

Иду, не трогаю совершенно никого. Никого. Нет.

И вдруг навстречу Гай с Матаном Бузагло.

Я вообще ценю юмор, но сука не черный же, надо же и меру знать, я может как раз не была психологически готова.

Ну, поравнялись. Поздоровалась с Матаном, поцеловались в щечку как приличные гламурные граждане. Говорю:

- Матан, ты зверушку завел штоле?

Бузагло как-то неуютно рассмеялся. А на лице чуть не испуг...

Гай, конечно, глазами засверкал. И, свое классическое:

- Грейхаунд, ты что, команды голос не звучало.

Ой-ой. Видно, что без присмотра от погавкаться отвык.

- Гай, скажи мне, ты в каком году родился?

- Чт?.. Эмм, 1990...

- А НАХУЙ?!



Ах, вспомнила молодость.

@темы: Гай

---

Гон всякий

Я хочу написать ориджинал про Вымышленных героев но у меня такое чувство, что для этого придеться убить себя. КАК можно писать от лица Эмиля?! Нельзя совершенно, это всем понятно. От лица К. писать как-то странно, слишком хриплый у него голос да и вообще я его люблю только потому что его любит Эмиль.

Мне кажется что я умру.

Это можно писать только от третьего лица.

Ненавижу этот мир, пустите меня в Голландию, я тупо не могу тут жить.

@темы: фандом жжот

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

* * *

Теперь у меня на пяти аватарах 6 любимых мужчин.







1. блохастый ньюфаундленд и.л.

2. макс и димочко

3. волю увидел (тут был суслик) ЭМИЛЬ!!1один

4. таль думает что он боб марли

5. бох эмиль хирш.



Убрала Галыгина. Все-таки Чипи права, Камеди - это сука не мое.

По крайней мере, не до такой степени.

Пойду лучше Эмиля еще одного добавлю.

запись создана: 07.05.2007 в 14:55

---

Плечей широких не согнет под тяжестью стальных колец

Ненавижу Люпо!
Какая же тварь все-таки, псиной несет за километр.

Помню, в те прекрасные деньки прошлого лета, когда мы только познакомились - ну, как было хорошо! Да я же, завидев что он с Максом и какими ребятами из Реали догулялись до нашего Зива, его первым целовала, и обнимала дольше всех. А псина эта всегда спрашивала, а где его собака Грейхаунд, кто ее без ошейника отпустил, почему не у ноги сидит. Я говорила:
- Да обернись же, хренов ньюфаундленд, что с твоим нюхом.
И он оборачивался и радостно оправдывался, что старый совсем стал.
Если мы возвращались домой вместе, то непременно шли мимо "Джунглей", местного магазина для животных, где продается все от ебаных рыбок до бонзо. Сворачивали с дороги и долго стояли, уткнувшись лбами в витрину. Как лошади.

А потом этот чертов вечер, когда ж он сука был не помню, но с тех пор как мы поцеловались порушилась нахрен вся прекрасная дружба, просто казус какой-то, никогда со мной такого не случалось.
Так ладно б я забыла, да. Так ведь нет. Вчера эта псина блохастая, ошейник с адресом на шее, взгляд а-ля "возьмите меня пожалуйста домой мне негде спать, я хорошенький, не буду есть мебель, буду защищать квартиру", устроила сцену.
Сидим с Талем сплетничаем, не трогаем никого, когда вдруг этот друг человека орет дурным голосом с противоположного конца пустыря:
- Грейхаунд, сука! Ну как же я тебя ненавижу!
- Псинко! - Кричу в ответ. - Ты что там, охренел совсем?
- Я-то не охренел, я тебе правду вру! Ненавижу тебя, собака, слышишь? Терпеть не могу!
На него уже люди оглядываются в неподдельном недоумении, а он улыбается, медленно к нам начал шагать.
- Ненавидишь, пес? Значит все, блох мне из холки вычесывать не будешь?
- Тебе вычешешь, а ты потом снова от меня подцепишь. Говорю же, ненавижу тебя, Алиско, глаза б мои не смотрели! Просто кошмар какой, как терпеть тебя не могу!
И тут до жирафа доперло.
Таль сидит, рука с нанизанным на ветку гамбургером над костром замерла и опускается все ниже в пламя.
- Он что, совсем плохой? - Спрашивает.
- Да нет, не обращай внимания, - шепчу я. Люпо уже подошел к нам. В зубах газета его вечный Camel.
- Ты помнишь хоть? - Обращается ко мне этот будущий таиландский хот-дог.
Я кивнула сдержанно. Не помню, сказала что в ответ или нет. Но помнить помнила прекрасно.
Мы же, когда дружили, напридумывали себе всяких глупых кодов. Так, прикола для. Например то, что он Пес, постановила я. Он в отместку тоже стал звать меня собакой. Шутка, конечно, старая, но мода на нее не проходит. Он, помню, говорил:
- Ты и по фамилии гончая, и по жизни борзая, и в целом - сука сукой.
Еще всякие кодовые словечки были. Например: "люблю" значило "ненавижу". Это было, кстати, очень полезно: иногда сидим небольшой компанией, и есть в ней, скажем, человек, которого я или он жутко ненавидим. Скажем, Кошечка с нами сидит. И я могу эдак потянуться и между делом сказать:
- Эх, Аллочка, люблю я тебя...
А она же глупенькая - радуется. А Идан же пес - сидит, в кулак ржет.
И по аналогии с этим "ненавижу" означало "люблю".

Сука еще попляшет у меня...
Над недоразумением коридоров Ирони Гимель безнаказанно не стебутся...

@музыка: moby - whispering wind

@настроение: ну-ко быстро встали пошли на тропу войны

@темы: Идан Люпо, что было вчера вечером

---

Раскройте рты, сорвите уборы

Как тут правильно подметили до меня, история вчерашнего праздника настолько никому не интересна, насколько интересен сам праздник.

До сегодняшнего вечера порта не было видно даже с самых высоких в Хайфе мест, потому что все вокруг утопло в густом белом дыме. И я серьезно говорю. К сожалению, это сложно было сфотографировать, но...

Все это благодаря кострам, которые по традиции жгут в этот день все, большие и маленькие. Костры, костерки, кострища: жарят шашлыки, просто выпивают, прыгают через огонь. Я люблю этот праздник.



Большой пустырь в лесах Кармеля принадлежал нам и компании каких-то бойскаутов, главным достоянием которых был генератор, обеспечивавший музыкой практически весь лес. Два огромных костра, мангалы и склад высококачественных горячительных напитков под заведованием главного бульдога окрестностей, Идана Люпо. С горящими глазами бросался на каждого посягнувшего.



И присутствующих, не включая слившихся с нами позже студентов-бойскаутов, человек шестьдесят. Каким-то странным образом почти все знакомые, свои.

Как было душевно! Эрик до хрипоты травит анекдоты, Макс выпендривается и всем минимум дважды представляет свою новую блонд-подружку, щедрый Димочка угощает каждого встречного пивом и пастилой... Равид случайно чуть не упала в костер, я ее спасла, но даже после этого она предпочитает мне Диму. По Люпо просто видно было, что он сюда потрахаться пришел: что плачевно, очень-очень грустно. Тали все бродила вокруг кругами, пока я играла с Лапочкой в покер, устроившись между идановских колен: ходит и вынюхивает, вынюхивает. А вынюхивать-то нечего, к вящему Грейхаундскому сожалению...

Наша новая шведская подружка Шахар звонила пожарникам и томным голосом шептала в трубку:

- Алло, я могу поговорить с пожарником? С настоящим пожарником, пожалуйста, прямо сейчас, я больше не могу, СЕЙЧАС!!

Были Маугли и Туш, по которым я крайне соскучилась: Туш рассказывал про новую школу, перемежая слова горестными вздохами, и про то, как он по всем нам скучает и как ему нас видеть – бальзам на сердце.

Много чего было. Может, такие вечера бальзам и для меня.



Как впадлу уменьшать фотографии, оо...

Потом надо будет.

---

Йож иди сюда напятминут

Что-то я сидела-сидела, и тут как попер на меня из окна белый дым.

Я даже удивилась слегка. Подумала - это какой-то намек, не иначе.

Села, что-то писать начала. Думала про Riccio.

Йож, это (я не знаю что это, что приглючится - то и ладно) это тебе, сделай из этого бумажный самолетик я тебя прошу. Мне просто хотелось тебе что-нибудь подарить, в честь того что ты единственный человек, способный довести меня до оргазма будучи при этом в Питере, но я ничего не умею делать хорошего руками, а для того, о чем ты подумал ты слишком далеко, я про Питер уже говорила.

Странно, но травой не пахнет

* * *



Каждому свое, в этом весь прикол – в том, что каждому свое, то есть у тебя, брат, есть что-то свое собственное, категорически единоличное, и у другого брата тоже все в том ключе. То есть вот кому-то – каблуки цок-цок по булыжной мостовой, цок-цок каблуки, вот прошла, пофыркивая, лошадь, следом прокатился ветхий кэб на неровных колесах, и каблуки идут дальше, цок, цок.

А вот другой брат, это мол ботинки, не каблуки: бьют по мячу, мяч летит и натягивает сетку на воротах, о майн готт это был чертов гол, гоооол тачдаун ребятки!

В этом весь прикол. И каблуки с короткой юбкой всегда будут при своем хозяине, а ботинки или там еще что – при своем.

Только иногда бывает вот как-то...

Как бы так сказать, чтобы и не соврать и не получить в морду...

Иногда, говорят, бывает, что то, что тебе по праву принадлежит, не стыкуется с материнским кораблем. Например, ты видишь, что тебе принадлежит конкретно вот... как сказать... вот этот вот языческий божок принадлежит, окей?! Но он какие-то неправильные каблуки. И обидно шопиздец. Потому что как это, это же твое по праву, каждому, ведь, свое...



Но ангел мой куцый ангел рыба твоя пила, вот, что в таких случаях говорят. Если взглянуть вверх, то весь потолок увит дымом. Странно, а в комнате дышится хорошо.

Так же, если придешь домой и скинешь каблуки, став чуть-чуть ниже и немножко ближе к бренному миру, ну, ты наверное понимаешь, о чем я – так вот, придешь домой, откроешь окно – а там все белое. И если вытянуть руку, то даже кольца на пальце не разглядеть.

Странно, а в комнате дышится хорошо.

И вместе с тем понимаешь, что если хочется, до разрыва грудной клетки и извлечения из нее сердца хочется, то даже в этом белом можно разглядеть...

Дышать становится труднее – белое полилось в комнату клубами сценного пара, осторожно, выливаясь сначала на пол и медленно ползя к незащищенным каблуками ногам, поползло. Ползет.

Высыхает рот и высыхает нос, и, пробуя кричать, ты чувствуешь, брат, что и горла-то у тебя нет, один сплошной каблук.

И белое уже везде.

Но вдруг рука трясет тебя за плечо, хлопает по лицу, и ты проснулся.

Странно, а в комнате дышится хорошо.

Мне кажется, если у человека не хватает какой-то вещи, которая от природы должна быть пристыкована к материнскому кораблю – то все, это песдец, его постигнет белый дым и поест его мозг.

Даже если странно и травой не пахнет.

---

Анита

Господи прости меня, конечно, за этот пост, но до чего же тоскливо иногда бывает в этом прекрасном портовом городе в полуденную сиесту. Тоска, тоска.

Солнце в небе угадывается лишь интуитивно - настолько все затянуто желтой пылью. И песок на зубах, как всегда. Сегодня я впервые за последние три года отправилась искать Аниту...



Я ненавижу себя за то, что об этом пишу, и писать мне об этом очень грустно. Однажды, когда мы с Натой еще учились в начальной школе, я познакомилась с девочкой Анитой.

Я прекрасно помню первый раз, когда увидела ее. Мы ехали из школы домой в большом автобусе, где у сидений были высокие спинки. Я от нечего делать прислушивалась к разговору двух девчонок, сидевших где-то сзади. Одна - белобрысенькая, с улыбчивым личиком и жиденьким конским хвостом на затылке, она примелькалась мне на переменах, вторая, как мне помнилась, была брюнеткой. Они болтали о каких-то своих школьных делах. И вдруг та, другая, брюнетка, в связи с чем-то пропела:

- ...окончен бой, зачах огонь, и не осталось...

Если бы я сейчас сказала, что у меня сердце как бешенное зашлось, это примерно как если бы я сказала, что встретила на улице живого Мюгена и была слегка удивлена.



На следующий день я специально прошлась по коридору на том этаже где, как я думала, училась эта девочка. Что сказать: она была, кажется, в третьем классе. А я тогда - старше на три года. (Кажется так, если взять за ориентир то, что она была явно младше Наты, скорее всего на год.)

И я ее увидела. Она о чем-то говорила своей давешней белобрысой подружке заговорщицким шепотом.

А я успела как следует ее рассмотреть...

Чистое тонкое личико, как у любого ребенка. Волосы каштановые, на сгибах отливают медью: я помню их затейливый цвет как сейчас. У нее были темные глаза, коричневые, кажется, и голос, который я описать не смогу, но который будет звучать у меня в голове до самой смерти.



В этот же день в автобусе я села близко от нее - через проход. И нарочно повысила громкость у плеера, чтобы в тишине полупустого автобуса музыку было слышно вокруг. Играла Агата Кристи, конечно...

Она снова сидела с маленькой блондинкой. Только на этот раз я знала, что это не надолго... Когда то, как подозрительно-заинтересованно она косилась на мой плеер стало уж совсем неприличным, я сняла наушники, и, замирая, сказала:

- Я слышала, как вчера ты пела эту песню.



Все. Так это началось.

В тот день остаток поездки она провела рядом со мной - слушала Агату, упоенно прикрыв глазки и подпевая - а голос у нее был. Ее подружка - а звали ее Алисой - перебралась на сидение перед нами и всю дорогу провисела на спинке, принимая участие в разговоре. Но она меня совсем не интересовала, и я разговаривала почти исключительно с Анитой... Или она разговаривала со мной. Расспрашивала, откуда я услышала об Агате, и в каком я классе, и какая преподавательница мне нравится больше всего, и, и...

Я трепалась с этой маленькой девочкой минут сорок, а потом нам обоим нужно было выходить. Оказалось, живем рядом (а жила я тогда в Неве Иосифе). Еще оказалось, что Алиса - ее двоюродная сестра.



Как я ждала новых встреч с ней - кому сказать, не поверят. Потому что когда мне было 12, такой блеск в глазах со мной не вязался, не состыковывался: а тут... Я встречала Аниту во дворе и трепала по волосам: я улыбалась ей, случись увидеть друг дружку в коридоре: в автобусе я старалась сесть как можно ближе к ней. Впрочем, вскоре она приучилась просиживать поездки в моем обществе, оставив маленькую Алису на попечение другим подружкам.

Каждый день я узнавала о ней что-нибудь новое. Так получило объяснение неземное явление - ребенок девяти лет жить не может без братьев Самойловых - оказывается, ее отец музыкант, и приучил к музыке дочку.

Родители Аниты развелись, у нее, кажется, старший брат, она очень любит город-порт. Еще она очень любит печенье, а шоколад - меньше. И еще, еще...

Ее лепет в эти дни, недели, месяцы тонул в моем, не менее детском и несобранным. Иногда Анита говорила куда более рациональные вещи, чем кто-либо когда-либо мог бы от нее ожидать, а иногда даже поправляла меня в связи с чем-нибудь - и я соглашалась с ней, всегда соглашалась, потому что это маленькое чудо всегда было правой.

Мы перезванивались на каникулах. Она взяла мой телефон, и когда звонила, говорила так собранно и серьезно, что видно было - дело для нее ответственное и важное. Я отшучивалась от ее серьезности. Хотя шутила я с Анитой мало...

Помню, однажды, меня не было в школе больше недели - болела ли, еще ли что, дай бог памяти. И когда я вернулась и вошла утром в школьные ворота, Анита кинулась ко мне и крепко-крепко обняла. Я была... поражена, по меньшей мере, потому что не ожидала от нее таких телячьих нежностей, не видела, не ожидала и не думала что...

С тех пор в автобусе она нередко сидела у меня на коленях.



А потом я окончила начальную школу и перешла в Ирони Гимель.

Несколько раз приходила в гости, проведать старых одноклассников, всегда видела ее, всегда обнимала ее, прижимала к себе и, присев на корточки, заглядывала в глаза. А она искрилась, так сильно радовалась тому, что я пришла, и вываливала на меня ворох новостей, и следа не оставалось от ее серьезности и собранности...

Потом я перестала приходить вовсе, а она уже давно не звонила - может, оттого что я стала холоднее с нею говорить, может, потеряла номер. Прошел год, и я уже почти отвязалась от воспоминаний о ней. Потому что была новая школа, новые друзья, и гай, и футбольные лиги... Но в один из вечеров... по весне это было, как пить дать... Я снова ехала мимо той старой школы в автобусе с высокими сиденьями и снова слушала "Черную луну" - и вдруг, вот честное слово, в глазах защипало. Моргаю, моргаю, а слезы все больше наворачиваются на глаза, а я распахнула их широко, потому что не понимаю, в чем же дело?

Хотя понимала я прекрасно... Я так дико, до боли, скучаю по моей Аните. Маленькой очень серьезной девочке со странными волосами, голосом и мыслишками, которая любит говорить, что окончен бой, зачах огонь, и не осталось ничего, а мы живем, а нам с тобою повезло назло.



С тех пор я редко думаю о ней, потому что это всегда причиняет мне боль. Мне всегда хочется плакать, когда я понимаю, что мне ее не найти. Потому что я не знаю о ней ничего кроме имени и того, что она когда-то училась в той чертовой старой школе, в которой сжигают списки учеников, которую я сама сожгла бы с большим удовольствием.

И вот в такие тоскливые дни я влезаю в старые джинсы и надеваю белую майку...

Я достаю плеер и включаю "Черную луну".

Я выхожу наружу и бесконечно, час за часом, кружу по улицам города: я встречаю сотню знакомых, но они сейчас очень не важны: я встречаю горячий ветер, но даже он не имеет значения, потому что я ищу Аниту. Я ищу Аниту. Я иду в центральный парк и не нахожу Аниту: я иду к супермаркету, но Анита не там: я спускаюсь по улице Яд Ле Баним, но у прохожих нет ее волос, ее темных глаз и ее голоса: я хожу кругами по пустому Неве Иосефу, но там тоже нет Аниты: и иду, иду, но Аниты нет. Может, правильно говорят, однажды придет день, в который начав идти я уже не остановлюсь: буду вечно искать Аниту, и никогда не найду.

---

В Хайфе +40, +41 и радиоактивные осадки

- Андрэ, ты понимаешь что у нас +40 в тени?!

- Как хорошо, что мы не в тени!

---

Принц жжот

- Я боюсь Наву.

- Это кто?

- Математичка в группе 4 единицы. Я сначала думал это аквалангист.

---

* * *

Я такой добропорядочный гражданин в последнее время, прямо оторопь берет.

Уделяю активное внимание сообществу (хотя более второму, чем первому), пишу джен, веду здоровый образ жизни. Белье вон сушиться повесила только что.

Рационально расходую имеющиеся деньги (то есть их теперь хватит на несколько месяцев, а не на несколько часов). Стала добрее к живым существам.

Только что завещание пока не составила.



Вообще, на дворе сентябрь 2002-го, а я ничего. Школа на последнем издыхании, а мы ничего. Станцуем на руинах. И вернемся в следующем году, чтобы оставить руины от этих руин.

---

* * *

Я не понимаю. Потеряла паспорт (выпал в такси), и водитель вернул его, но не мне, а... Максу. Что-то я отстала от жизни. Ему позвонили, мол, такую-то такую-то знаешь? Ага. Иди, забери этой дуры паспорт.

Причем тут Макс О_о

Разведка, штоле, донесла что мы с ним поженимся и ему придеться примерно каждые полгода спасать мой паспорт, права, больничную карточку?



Таль сказал, чтоб я начинала переставать любить псов. Ну, в смысле, Идано кто-то серьезно нравится, и определенно не я.

Без проблем, я при желании могу быстренько проветрить себе мозги. Теперь я буду любить котов!

---

С днем рождения постоянно влюбленного в почти всех... (с) Татьяна, гениально

Этот пост, чую, я буду писать весь день, так крепко замешалась прошлая ночь в моей голове.



Про то, как прекрасен наш город-порт с утра, писать невозможно: надо видеть чистенькое солнце по золотому сечению, надо видеть, как пышно цветет пахучая сирень, откуда-то веет липовым медом. Хайфа в этот день состоит из солнца, цветов и асфальта. Солнце – приятный аксессуар, цветы – половина жизни, асфальт – ее воплощение.

Так вот, с утра пораньше я действительно заглянула к Ону и добровольно прописавшейся у него Танюшке. Валяться на кровати, вяло отгоняя проникающие сквозь оконную тюль лучи, было прекрасным началом дня. Ненадолго заглянул Люпо, но тут же сразу исчез.

До обеда я обошла практически весь Нош: у Макса нужно было взять диск, у Мали еще что-то, Ротэму просто надо было в качестве профилактики съездить по морде. Не было на протяжении всего этого утра ни пяти минут, чтобы не звонил мобильник: то один полузабытый, но все же забытый не до конца и звонящий поздравить человек, то другой. То друзья, то родственники. То еще кто-то, то еще кто-то. Даже Нуся меня вспомнила. И Принц. Да что там – Гай прислал сообщение: "Поздравляю, псина. Думаю и надеюсь, что это будет твой последний день рождения. Поэтому отпразднуй его хорошо".



Я бы сказала, что это все не важно, что веселее всего было вечером, когда черт занес нас в совершенно неизвестную человечеству дыру: но я бы соврала, сказав так. Первая половина дня, прошедшая в радостном угаре с не сходящей с лица улыбкой (болят мышцы), была настоящим праздником, который я запомню навсегда и за который очень, очень благодарна всем этим замечательным людям, которые обо мне вспомнили и немножко сделали вид, что любят.

Да, я влюблена почти во всех, окей?!



В обед позвонил Подонок.

- Алиско, - говорит, - я тебя предупреждаю, если ты сейчас не пойдешь спать, ночь ты не переживешь.

Ну, базара нет, прав парень. Часа в три легла я прикорнуть, чтобы вечером чувствовать себя более свежей, бодрой и способной на подвиги.

Ни хрена подобного. Номер не прошел: через полтора часа в дверь принялись настойчиво звонить. Ну, я по привычке прикинулась трупом, однако посетитель был сильно настырный.

Пошло открывать. Оказалось, Равид, Шахар и Туш принесли огромный торт собственного исполнения. Со свечками и кремом! Я была, мягко сказать, в положительном шоке. Что не помешало нам задуть свечки и всем кагалом уничтожить этот плод кулинарного искусства Равид Голан почти под корень.

Чуть позже в дверь опять позвонили, появилась Марго.

Эта невероятная девушка принесла мне бутылку божественного, восхитительного мартини высшей пробы. У меня просто челюсть заело при виде этого. Весь Нош столько не стоит, сколько эта бутылка.



После, часов в десять, поехали, наконец, в Эйн Штейн.

Пока дошло, где находится это прелестное место, у меня да у Макса из ушей чуть не вылились все имеющиеся мозги. Таль Он добрых полчаса ездил кругами по Центру, пока кое-кто умный не додумался позвонить Царю, который просто сказал:

- Макс, это все цыгане такие полудурки штоле? Не помнишь, где в прошлом году Томеру день рождения праздновали, идиот? Он еще на забор влез, не мог слезть, рыдал и пинал в морду любого, кто пытался его снять.

Все дружно вспомнили, обрадовались. Развернулись, доехали до Эйн Штейн.

Я очень быстро узнала это место, красивые арки, небольшая баскетбольная площадка. Там уже кипели действа – Томер и Идан матерились над мангалом, Димочка (который бишь Дани) сидел, охранял множество больших пакетов с едой и выпивкой, почесывался нервно. Лапочка шатался от столба к столбу, Царь заводил с присутствующими навязчивые светские беседы.

Я снова получила свою порцию поздравлений, частично даже по второму кругу, хх.

Димочка быстренько меня развел на предмет смотаться на Хорев и купить ему пива, потому что теперь я могу делать это на законных основаниях, а его вечно отовсюду прогоняют, злые очень. Ну, о чем разговор.

- Учти, я тут вроде как открываю свой бизнес. Теперь все стремятся использовать меня в своих меркантильных целях, но я же не имбецил! Шо я буду с этого иметь?

- А шо бы тебе хотелось? – зазубоскалил Дима.

Сошлись на чупа-чупсе.

Дима – хороший русский мальчик, и я очень одобряю Равид, которая положила на него глаз. Однако очень не одобряю его, потому что, путешествуя обратно с Хорева, заговорили о девочках, и он сказал:

- Вот твоя Равид, например... Очень мне нравится, однако я знаю, что ничего хорошего из нас бы не вышло. Она же неземная... Из тех, кто всю жизнь ждет своего принца, коротая время за расчленением бабочек и кошек. И как только появляется кто-то хотя бы отдаленно напоминающий принца, она затапливает его всей нежностью, которая скопилась за такое длительное время.

- Хо-хо, а кто же тебе тогда нужен? Не хорошая девочка, а стерва?

- Стерва, да!

- Стервы портят людям жизнь.

- Кому, как тебе, не знать, а, Грейхаунд?

- Да ладно...

Обогатила Димочкины познания о людских заморочках историей про Идана Люпо. Димочка меня поддержал:

- Правильно, какая разница, что человек выглядит как ботинок и немножко похож на старого пса? Главное, чтоб тебе этот пес-ботинок нравился.

- Во-во. Только не клеится у меня с этим кадром ничего, вот такая вот незадача.

- Оо, я тебя умоляю! Все в твоих руках. Наверное, нужно просто правильно действовать.

- В том-то и дело! Нету во мне всех этих женских хитростей...

- А ты все равно попробуй. В смысле, есть, конечно, и более простой путь – много мартини и ближайшие кусты, но это тебе не подходит. Если между тобой и Иданом что-то будет, то это будет что-то более значительное.

- Если между мной и Иданом что-то будет, так это то, что он пес, а я человек...

Мы снова подходили к Эйн Штейну, и как раз ступили в темноту низенькой арки. Дима остановился: в черноте блеснул огонек зажигалки.

- Да и вообще, зачем тебе Идан, - выдал вдруг он. – Когда у тебя есть Димочка.

Я усмехнулась. Услышала, как Димочка усмехнулся в ответ.

- Зря смеешься, Алисон. Ты разве не знала, как опасно ходить со мной по темным переулкам?

Тишина.

- Ты что же, ограбишь меня и убьешь?

- Зачем. Я, наверное, вовсе не причиню тебе вреда...

Он шагнул куда-то влево и оказался близко: напряженная тишина зазвенела...

Звенела и звенела...

И вдруг взорвалась нашим диким хохотом.

Отсмеявшись, мы вышли из-под арки в обнимку: вышли из-под арки друзьями.



Да, когда мы вернулись, людей в Эйн Штейне значительно прибавилось: тут было и дикое количество учеников Альянса и Реали, гораздо меньше – Ирони Гимель. Великолепный Эрик лавировал между людьми, прихлебывая из стакана у каждого. Завидев нас с Димочкой, обрадовался и пошел навстречу.

- Грей, дорогая, с днем рождения тебя! - Он зубами снял с чьей-то вилки кусок плохо прожаренного шашлыка. - Сколько стукнуло-то?

- Восемнадцать.

- Вау, поздравляю. Идем, отметим это дело.

И я с рук на руки передалась от своего нового друга Димочки Эрику.

Потому что Эрик это человек, которого все за глаза ненавидят, называют подлецом, инфантильным, ребенком: однако всегда искренне рады видеть. Как это может укладываться?

Я всегда рада видеть Эрика, всегда рада с ним поговорить и посмеяться, и он один из очень немногих людей, о которых я за глаза говорю только хорошее, только самое лучшее. Эрик мне очень нравится.

С ним мы выжрали практически все мартини, подаренное Маргаритой. Хотя Эрик только делал вид, что пьет – большая часть алкоголя была на моей совести. Солист "Сдаюсь" только прижал к плечу мою голову, поцеловал в макушку и сказал не перегибать палку.

- Но я совсем ничего не чувствую! – радовалась я. – Совсем не пьянею!

Чтобы доказать это, я даже вскочила и немножко попрыгала перед ним по башенкам низенького забора. Конечно, навернулась с предпоследней башенки – прямо в объятья Идана Люпо...

Отлично помню, что именно тогда меня и накрыло – ватные ноги, шум в ушах, а голова как будто полна густого кальянного дыма, который очень хочется выпустить, вскрыв черепную коробку.

- О, - сказал Идан. – Я пришел на запах мартини.

- О, - удивилась я. – Пес разговаривает.



Я был тут самым первым,

И даже если я всех убью

Я был здесь перед всеми.



Потом было еще много чего... Таль с Люпо переиграли и перепели весь свой репертуар и треть репертуара RHCP. Эрик шатался по пространству крайне туманной тенью. Равид, весела и, не смотря на глубокую ночь, солнечна, звала меня через каждые десять минут; я пробиралась к ней сквозь море знакомых, любимых, полузнакомых и неважных людей, в глазах тревога; что-то случилось? Нет, она просто по мне соскучилась.

Построили с Димочкой огромный замок из песка. Потом полчаса искали воду чтобы отмыть руки: нашли. Остаток вечера провели обрызганные с ног до головы.

А Мали не пришла. Потому что предпочла пойти в какой-то занюханный клуб. Они с Равид собирались приехать в Эйн Штейн вместе, но потом на Зиве Мали вдруг передумала и сказала, что не поедет, лучше пойдет в клуб: а Равид должна была идти ночью одна. Я знаю, что это для нее значит. Но она пришла...



И эта ночь была одним огромным пожаром, она светилась фейерверками в черном небе, кострами, чем только она не светилась: она горела. Горела долго, вспыхивая, с треском поедая огонь и взрываясь снопами искр. Идан поджег огромный кусок угля для мангала, и парни играли им в баскетбол... Я все время немножко мерзла.



Мы уехали часа в три, задолго до конца веселья: немножко эдак растворились в пространстве. Я пришла домой и влезла под одеяло: устала, в голове приятная тяжесть, тело просит сладкого, долгого сна.

Совсем было собралась закрыть глаза и заснуть, как вдруг взгляд упал на скинутую у кровати одежду. Я даже не помню, как раздевалась. Но тонкая белая куртка, в которой я вернулась домой, совершенно точно принадлежит Люпо.

Убить пересмешника, мистер Редли!

@музыка: happy nation

@настроение: ОМГ, у меня столько классных подарков

@темы: что было вчера вечером, Равид

---

* * *

Вернулась только что с концерта Галкина.

Я его люблю за то, что он преемник Задорного. Тот - вообще молчу, идол.

Порадовал натуральностью, базара нет. Сука смешной. Спасибо за Агузарову и Новодворскую, которая не хочет вести хоровод влево, потому что там коммуняки!



А вот организаторы Хайфские - последние сволочи... Плохо приняли Максима в гости. Не зал - ангар.

Но лучезарность этого талантливого молодого человека все скрасила...

---

Очередная фотосессия

Апрель и крыши - это одно.

Шц и я в поиске истины

.

Ближайший ряд домов - там живут Таль Он и моя тетушка Ольга. Второй - там живет Макс

.

Грейхаунд и Лэйбель - лучшая фотография ever

.

Собака страшная

.

Собака страшная еще раз

.

Таль Он и вековая мудрость

.

Таль Он и плэйбой

.

Шц просто так

.

Шц и я

.

Снова Таль Он, мой новый идол

.

Фотографические подвиги Ротэма

.

Эмм, на самом деле этого не было

.

Козел

.



Еще на свете есть просто красивые люди.

Например, царь Саул

.

Или Серебряный в Австралии

.

Да и вообще, Серебряный где бы то ни было

.

Из Тель-Авивской серии, кажется. Царь, милашко

!

Вот такие вещи разбросаны по всему Центральному парку

...

Ах да, немного об Эрике

.

И еще немного об Эрике

.

Немного побольше об Эрике

.



"Сдаюсь"...

Кросавчеги на одном из выступлений

.

То же время, тот же час. Все поголовно сдаются

.

И еще немного об Эрике

!

@темы: фото