Ночь тепла, даже для такой поздней осени. Вечный гулящий ветер, не покидающий наши горы, вьется по-над молодой травой и свищет завитками под карнизами.
Есть в этом портовом городе, располосованном автобусными линиями на аккуратные ломтики, точки соприкосновения всех субкультур. Не смотря на все свое "отсутствие подходящего толкового определения", по большей части я всегда относилась к ребятам со скейтбордами, гитарами и профессиональными фотокамерами, тогда как Ричи упорно не желал оставлять лагерь арсов.
В тот день, вернее в ту ночь, точкой соприкосновения стал недорогой уличный бар, за стойкой которого он сидел с парочкой друзей, поглощая питту с шуармой и светлое пиво. Ежик как всегда коротко подстриженных волос запрокинут вверх – под потолком висит плазменный телевизор, Апоэль снова кому-то проигрывает. Его друзья голосят, смеются, шутят.
Он увидел меня со спины, потому что обратил внимание только тогда, когда мы прошли к холодильнику с напитками, чтобы я могла взять себе виноградный сок. Я увидела в дверце отражение его лица, сигарету между пальцев, застывшую по дороге ко рту.
И усмехнулась.
Ручка у холодильника заедает, я дергаю ее, но не могу открыть. Тогда мне на помощь приходит Ротэм.
Просто мне захотелось пить, и в такое позднее время вокруг не было ни одного открытого места, где можно было бы утолить жажду, кроме того бара, в котором – я видела, сидел с друзьями он.
Просто.
Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты думаешь, что я все еще тебя люблю и побегу за тобой на край света. Что я с радостью вцеплюсь в перспективу таскать тебе тапочки в зубах, сносить твои насмешки и получать ежедневный паек унижений лишь ради того, чтобы просто быть рядом. Ты думаешь – Алис, она из разряда вечных вещей. Что бы ни происходило, она-то у меня всегда останется. Я остановил ее жизнь, для нее уже ничто никуда больше не движется – она застряла во мне, и даже когда смотрит на других - видит меня. Даже когда трахается с другими - кричит мое имя.
Но когда он увидел меня, улыбающуюся, счастливую, с большим пальцем за поясом джинсов... Когда он увидел как я посылаю воздушные поцелуи вратарю Макаби, а Лэйбель ржет, или как Люпо занимает место снаружи и машет рукой, или как я спокойна... Или как я подбрасываю монетку, говорю: "Орел!", прихлопываю ее ладонью и сую в карман, даже не сомневаясь, что там именно орел... Тогда он внезапно понимает. Что случилась переоценка ценностей, падение приоритетов, кризис и дефолт. Он понимает, что мне уже не важно. Что я, может, люблю другого человека, мы красивая пара которой многие любуются, о которой многие говорят. Что мое имя уже с ним не ассоциируется. Что и без него нормально.
И когда я расплачивалась, он увидел мое лицо и ему стало грустно.
Ты вспомнишь мою улыбку, как заправлял мне волосы за ухо, как мы играли в футбол, и вдруг станет тоскливо и немного горько. Кончается детство, я уже больше не играю и тебя не люблю. Тебе станет жалко. Ты протолкнешь в горло сухой и острый комок сожаления и запьешь его пивом.
Кто-то из арсов обратил на нас внимание. Ротэма издавна все любили, он имеет обыкновение ладить со всеми, поэтому поздоровался за руку с Афлало, Дуди, Надавом. Пожимая руку Гаю, почти не улыбался. Казалось, он готов вздрогнуть, сморщиться, искривить рот и брезгливо вытереть руку о джинсы. Ричи противен ему. Ричи низко пал. У Ричи случился дефолт и переоценка ценностей.
Теперь ты, дорогой мой, уже не король. У тебя остались закадычные приятели, но их можно сравнить с царской семьей, которая идет на виселицу вместе со своим государем. Придворным ты уже не нужен, народ тобой брезгует. Король проклят, забыт.
Все могло бы получиться по-другому, думаешь ты, пока я возвращаюсь к кассе, потому что хочу купить еще пакетик леденцов и – тайком, в сюрприз - шоколадку для Равид. Если бы можно было повернуть время вспять, можно было все разрулить иначе, и сейчас мир выглядел бы иным. Ты, как всегда, купался бы в золотом серпантине, и сейчас рядом с тобой сидели бы не три закадычных дружка, а целая компания лихих пажей и хмельных девиц. Может, если бы ты повел себя иначе со мной, я сидела бы у тебя на коленях и волосы мои были бы длинны. Не то, чтобы ты этого хотел. Не то, чтобы ты сожалел о чем-нибудь, не то, чтобы тебе сейчас было плохо в той ситуации, в которой ты находишься. Но в принципе – могло было быть по-другому?
Может, так люди и взрослеют, рассеянно думаешь ты, глядя на облокотившегося о стойку Сладкого. Разговаривает с Дуди. Вот так, вытягиваются, стригут волосы, начинают носить другую одежду, интересоваться другими аспектами жизни, смотреть по телевизору другие каналы. А ты сам, ты как, повзрослел?
И не ответить. Вошли Равид и Люпо - Идан обнял меня. Не нарочно чтобы позлить Ричи, нет, он так не умеет, он просто такой – и я бросаю Ричи последний взгляд. Улыбаюсь уголками рта. Если бы я на него не посмотрела, он бы еще вздумал, что я его избегаю. Какой вздор. Я выросла из этих детских сражений на основе чести, из юношеских страстей, из планов покорения мира и карт Цюриха и Мюнхена, исчерченных стратегическими линиями. Из всего выросла, даже из старых ботинок и черных футболок. Не выросла только из мести, только этот грех все еще со мной – он со мной и в могиле гнить будет.
Поэтому когда мы уходим, Ричи смотрит мне вслед, не таясь. Я хотела чему-то научить его. Я хотела научить его жизни.
Он коснулся прошлого тогда, когда не был готов, когда ослабил оборону. Это как схватиться за ручку горячего противня, только что вынутого из печи – а ты думал, он уж давно остыл. Ричи не повезло в данном конкретном случае, Ричи теперь раздавлен, он так низко пал и знает, что ничего не может с этим поделать.
Да если бы и мог... Что ни делается, все к лучшему.
Я не стану рассказывать миру, как странно чувствует себя этот парень. Пусть мир не знает. Только я буду знать, что в этот вечер он острее почувствует холод темной квартиры, сладкий чай покажется горше. А его друзья этим вечером ни с того ни с сего вдруг вспомнят, каким он был, этот проигравший офицер с перебинтованной головой, и сами немного опустят головы, кручинясь по былым временам.
У него к языку ни с того ни с сего прицепится какая-то смутно знакомая, навязчивая мелодия – вроде песенки, слова которой и не вспомнишь, а все поешь, поешь.
После того вечера Ричи долго будет мучиться головной болью, пытаясь вспомнить, что напоминает ему эта странная песня. Разыграется мигрень, но он так и не вспомнит. А может, и да. Все относительно.
Мало ли, кто кого учил жизни.
Я лучше поучу тебя жить по-настоящему, как живет простой человек.