Деревни в тех краях друг от друга стоят довольно далеко, хотя связь поддерживают постоянно. Торгаши лавируют между поселениями на огромных трейлерах, доставляя из одного поселка в другой того, что у одних в избытке, а другим не хватает. Часто происходит такая ситуация, а все почему? Оттого, что у каждой деревни своя жилка.
На несколько видов делились поселки, и каждый был по-совему важен, однако самыми главными издавна оставались лесорубы и старатели.
С первыми-то все понятно. Осенью и зимой каждый день пропадают в лесах, валят деревья, а по весне связывают очищеные стволы в плоты да сплавляют по реке до нижних деревень. Иногда и поодиночке деревья пускали, благо Улыха река напористая, никакой мусор в ней островов не образует, стволу зацепиться незачто. Хотя случалось иногда, когда летом сплавляли, что надо было и плотогонов вместе с грузом пускать - по засухе деревья в прибрежных кустах могли засесть.
То есть, сильно другие деревеньки от тех плотогонов зависили - поди-ка, попробуй без леса зиму переждать. А самому добывать разве время есть?
Старатели - те другие. Такая, слышь-ко, тайная братия. В горе стучат да камень добывают - кто простую руду, кто малахит или самоцветы ищет. Найдут старатели малахитову глыбу (в тех краях больше та зелень попадалась) - своим мастерам отдают. Те давай выпиливать да шлифовать, поделки из камня разные делать. После в город справляли, за хорошую цену. так и жили - молодые да сильные камень добывают, старики обрабатывают. Жили в хорошем достатке, да с другими деревнями связи не имели почти - все на своих секретах, как по горному делу лучше.
Ну, были еще доки. Улыха-то, известно, в море впадает. так вот там, у заливов, много народу жило - кто корабли снастил, кто причалом да портом заведовал, ну а большинство, конечно, рыбаками были. Мужики с утра в море выходят, сети ставят, вечером забирают. Другие, смотришь, справили хорошие суденышки и торговлю морскую ведут. Народ там был ну словно сплошь просоленый, кожа даже у детишек морским ветром выдублена...
Ну и был последний, четвертый вид. Как раз в такой деревушке Бэрри и жила. Описать ее не просто, потому что не было у тамошних жителей одного занятия, как у всех прошлых. В той деревне, что почти совсем в лес ушла, весь народ был с природой связан - кто охотится, кто кедровую шишку ищет да продает, кто медведя с тигром валит - браконьерничает.
А иные тем промышляли, что искали в лесах редкие травы. Жень-шень там, кок, всякое. У одного растения корни полезные, у другого по осени ягоды ровно чудотворны - вот народ, по большей части бабы, в тех травках и понимали, и собирали их. Та деревня, говорят, самой древней была в нашем краю.
Видия Никодимовна, бабка Бэрри (которая позже старое имя себе возьмет, русское), дна из лучих знахарок по селу была. Больно хорошо в травах понимала. Умная женщина, однако скупая - секретов своих никогда никому не рассказывала. Бывало, пойдут бабы по осени багульник собирать - все вместе, а только у других он силу меньшую имеет, чем тот, что Видия собрала. На самом деле все просто было - она, видать, знала, где трава рости должна, чтобы полную силу иметь - на солнце ли, в тени ли - и в какое время ее рвать положено, а бабы все одно на волошбу грешили. Мол, ведьма она немножко, а не простая знахарка. Ну, побаивались. А все одно сильно уважали.
По традиции, все свое уменье и секреты знахарки передавали не дочерям, а внучкам. У мужиков по другому шло - охотному делу да лесным привычкам с младых ногтей учили всех. ну, может, особо важные секреты тоже не каждому передавались, да только в женском мастерстве тайного да непонятного больше было.
Вынь на многие версты вокруг славилась лекарственными зельями да настойками, что готовили тамошние умелицы. Были там самые меткие охотники, самые лучшие знахарки, добывали там больше всего корня и много продавали в соседние села и города.
Только странность там своя была: сколь бы село не было успешным и прибыльным, молодые там задерживаться не хотели - уезжали в другие места. Поэтому, когда Бэрри появляется в Выни, места стали уже гораздо безлюднее чем прежде. Многие дома пустуют, иные вовсе заброшены и полынь из окон растет. Бэрри на все это смотреть тяжело, однако чувствует: может она делу помочь. Как - не знает, а чудится, что может.
Женщина возвращает к жизни старый дом своего деда-гения, умершего в нем три года назад при весьма таинственных обстоятельствах... Оживает сад и цветник вокруг дома. Бэрри и ее двоюродный брат делают все это в память о деде, пытаются завершить начатое им дело: создание рая на земле. После оказывается, что и награда им за это будет, и даже двойная - одно счастье спрятано на чердаке под семью замками, другое - в лесу, средь земляного церства...