- Идем прогуляемся. Я покажу тебе, как бог спит на работе.
Когда в вечерних сумерках вокруг ног бьется кружевная пена
ночные цветы запутываются в вышитых ветках и перьях птиц райских
когда глаза горят мерным светом из-под капюшона плаща
чьи края срезают ночь, как шпага горло
и неосторожные тени шуршат прочь из-под ног
тогда все, кажется, в порядке. Нет
когда передо мной, играя ветром, стелется, сотканная из тени
страшная стерва Вера-целуй-меня-в-задницу-Донован версия два.
Тогда все хорошо.
- В нашей школе разрабатывают атомную бомбу. Нет, даже не так: атомную бомбу разрабатывают в нашей школе. И знаешь кто? Глуппа физики 5 единиц. Не ржи, я тебе сейчас расскажу. Я с тобой серьезно разговариваю. Знаешь, когда спускаешься в актовый зал, по дороге встречаются две запертые двери? Они ведут туда. Другого обьяснения нет. Куда им еще вести, если не к подземному ангару, где разрабатывают атомную бомбу? Подключи логику.
Язык сгорел от быстрых глотков кипятка. Нарциссы, расставленные вокруг в цветочных горшках, шепчут.
Мы снова уезжаем, но на этот раз в пустыню и на этот раз мы не захотим возвращаться... Цветущее ничто останется вечно в сетчатке чьих-то глаз. Я вижу, как Сладкий, в белой футболке и с гитарой за плечами, будет фотографировать все это прекрасное вокруг.
А ты, если будешь писать - пиши чувством.
Гиль оборзела.
- Ротэм, ты такой милый.
- Не называй его милым.
В какой-то день было немного грустно из-за Равид. Сладкий, чувствуя тонко-печальную атмосферу, вспоминает другой такой день. И поэтому посреди жаркой дискуссии об очередном гражданском праве поднимает руку и выходит из класса.
Возвращается с двумя стаканами кофе и я крепко обнимаю его: я готова стоять так много времени.
- У тебя шнурок развязался.
- Не забывай, с кем говоришь.
- Волноваться нужно, когда они у нее завязаны.
Как сейчас помню, такого-то числа месяца возрождения: Ротэм сосредоточенно пишет, я, подперев щеку рукой, скучаю в окно.
- Какое сегодня число?
Ноль эмоций.
Тогда он вдруг целует меня в щеку, мягко берет за подбородок и поворачивает к себе.
- Я спросил, какое сегодня число.
- О, чт... Тринадцатое... Ват да...
Он произносит с улыбкой:
- Я знаю.
И снова пишет.
- Не нервируй меня.
- Я стараюсь.
В глупый же день Святого Валентина (человечество стоит ненавидеть только лишь за то, что оно сделала из дня любви к ближнему своему день самодовольных пар) Шахар и Ротэм каждый пришли в школу с огромными букетами пахучих цветов, и раздавали каждой девочке понемножку.
Вечером я шла по улице и встречала маленьких детей, несущих цветы мамам, и вдруг пошел дождь. Я немножко расстроилась и позвонила Максу с просьбой сделать хорошую погоду, если уж он ею повеливает: в ответ он велел мне приходить уже домой, потому что его заебало меня ждать. Когда я пришла, дома действительно был настоящий, любимый Макс и всякие подарки.
Дождь кончился.
Как отличить ростки молодых яблонь от густой травы?
Я знаю.
Снова ветер дергает листки в книге когда я это пишу и ты живешь.
Я умею.