Оставив на минуту в покое совок, веник и разбросанные тут и там перья, обернулся ко мне маленький мальчик со светлыми, орехового цвета глазами, и каштановыми кудрями.
- Прости, пожалуйста, - сказал он мне, шутливо улыбаясь, - но раздача ума, логики и соображения уже закончилась – последнюю порцию взяли прямо передо мной. Придется тебе пока так – подвел он итог, и вновь взялся за веник.
- Может, тебе помочь? – спросила я, желая быть полезной.
Он снова обернулся и посмотрел на меня – широкие, чистенькие крылья ещё задевали кончиками пол, такой он у меня низенький.
- Отец отцов, все же жаль, что я не успел вовремя на раздачу... – возвел он очи к небу. – Ты ещё сама наметешь таких же перышек из своих собственных крыльев! И что-то мне подсказывает, что их будет куда как больше. Пожалуйста, сиди тихо на своей табуретке и подними ноги – тут ещё валяются...
И он полез под мой стул.
Сегодня вечером, через полчаса, пойду к Максу и стану ему доходчиво объяснять, что он – идиот, а то он мне не верит.
+ Затем буду готовится с контрольным, гонять Ротэма, чтобы не забыл принести мне завтра некие фотографии, доставать всех знакомых и незнакомых с просьбами объяснить мне химию. День, кажется, удался.
+ Бегали с утра три с половиной километра. На время. Я решила, что свое лучше не узнавать, остановки на завязыванье шнурков и питье воды меня сгубили.
+ Решила, что волосы я буду отращивать. Причину скоро покажу. Она не особенно замысловатая; просто не прошло и полгода, как Ротэм проявил фотографии из поездки в Иерусалим, во времена которой патлы у меня болтались почти до плеч, и я себе понравилась. Лучше, чем сейчас, с отвратительным «ежиком». Волосы – растим!
Очень много мыслей в голове, которые хочется упорядочить и написать, очень много желаний, очень много вещей, о которых можно было бы и рассказать. Но времени нет катастрофически, даже на сон его не остается, благо, отсыпаться можно на английском, который я знаю куда лучше преподавательницы. Времени нет, и голову я мою под краном, жидким мылом для рук, а однажды на днях даже «Фейри» для посуды. Страшна в последние дни, как смертный грех, сама себе не нравлюсь, чего раньше за собой не замечала. Замотана и не размотана. Спать-спать-спать. Пообедать!!! Сдать все, что можно, и умереть спокойно.
Случай сегодняшний... Сижу в окружении Ротэма и Марка (потрясающе веселый синеволосый парень), Гай входит в класс. Чуть шею не свернула, провожая взглядом его и его черный свитер вкупе с красивой, очень красивой прической. Ротэм, усмехнувшись;
- Ты ещё шею сверни!
И сверну!..