Ой, лень мне писать длинную запись про то, как мы ездили в бассейн, просто лень.

Ничего особенного-то и небыло, кроме обнаженного (к сожалению, не полностью) Гая.

Когда в шесть вечера мы вышли из автобуса, я сказала ему:

- Ты отлично выглядишь без футболки.

- Даже не стану с тобой спорить! – довольно улыбнулся он. – И вообще, ты осторожнее, я сегодня легко завожусь.

- Ххх...

Что-то я хотела сказать, это факт, но тут из автобуса выпрыгнул ещё и Эдо:

- Ну, что встали? Гай, пошли, пошли, пошли! Алиса, пока, всего хорошего.

- Всего хорошего, Эдэн.

- Хотя нет, подожди! Смотри – Гай без футболки!

Гай:

- Ххх...

- Да я уже оценила. Видишь, стою, любуюсь.

Гай шутливо рванул на себе несуществующую рубашку:

- Эдо, привяжи-ка ее к столбу, чтоб не убежала!

Я хохочу, Эдо хохочет. Потом они пошли играть в футбол, а я – домой.

Дома меня поджидал откровенный разговор с Ротэмом. «Горький», так зовет его наш Антон.

Ротэм позвонил извиниться. Да, действительно, было за что. За весь сегодняшний день он уделил мне столько же внимания, сколько я – итальянскому политическому вопросу. Нисколько, короче. Я, просто из любопытства, не стала подходить к нему, чтобы попрощаться, когда он выходил из автобуса. Думаю – вспомнит вообще, нет? Подойдет сказать «пока»? Не подошел. Я в культурном шоке. Макс, в принципе, тоже.

- Хочешь, я с ним поговорю? – спросил он меня по дороге домой. Мы сидели вместе, Ротэм веселился где-то в задней части автобуса с Мэиром, Сарочкой и т.п. – Что-то он оборзел немножко.

- Да, есть слегка... Но, наверное, не нужно ему ничего говорить. Пусть его веселится...

- Ой, сейчас ты начнешь строить из себя скромную жертвочку... – улыбнулся Макс. – Поплачь, Алиса, поплачь...

Я тоже заулыбалась, и всю оставшуюся дорогу я, Макс и Антон сидели вместе, травили шутки и анекдоты, и ели чипсы. С Максом так хорошо, уютно. Почти так же, как с Томом – привычно, и заговорить с ним можно обо всем, о чем угодно, и вообще он солнце. Да, Ротэм ведет себя в последние дни со мной так, как будто я вещь, которой можно попользоваться и оставить до следующего раза (извините за несколько грубый оборот, но это так). Вещи не надо уделять внимания, про вещь вообще можно забыть на весь день.

Правда, он все же позвонил, и извинился: мол, прости, я сукин сын. Я вспомнила Гая, и ответила:

- Даже не стану с тобой спорить.

Он сказал, что виноват, все такое. Неделя с тех пор, как мы снова вместе, а мы уже поссорились, причем даже он признал, что у меня есть вполне весомая причина на него обидеться. Оч оч оч подозрительно.



Кстати, дети, кого смущают закрытые записи – пусть не смущают, там одно NC-17, ххх.