Вернее – живем, зла, скучно...
Притом зла и живем – это почти одно и то же.
Живем.
Живем это потому-что нас с Ошри сегодня чуть не выгнали из класса из-за того, что мы слишком громко орали, пытаясь перекричать друг друга, декламируя правильный ответ. Он просил консультации насчет того, как вставляют линзы, и утверждал, что уж он-то цветные никогда не купит.
- Мне и так нравится мой цвет глаз, - заявил он, снял очки и уставился на меня, вытаращив очи – это не просто ореховый, это ореховый с зеленым! Вот сейчас не видно, а на море или просто когда солнце, так мои глаза отливают золотом и зеленью. Вот посмотришь.
Миниатюрное сражение на карандашах (за неимением шпаг), веселая Ошэровская улыбка, то, как он поддается мне, когда я пытаюсь отобрать у него конец гриффиндор-шарфа. Или – сидим тихо, записываем примеры, вдруг кто-то ляпнул какую-то шутку, и Ошри оглушительно гаркает на весь класс:
- Не смешно!!
У меня от его голоса звенит в ушах. Я прошу:
- Слушай, в следующий раз, как будешь что-нибудь подобным образом орать, предупреждай!
- Окей. Закрывай уши!
Я быстренько прикрываю уши ладонями, а он и не крикнул ничего вовсе. Развеселился и ржет, собака страшная!
Живем, это потому-что завтра контрольная по математике, которая продлится аж два непрерывных часа. Зато потом мы пойдем пить чай и есть пирожные в школьный кафетерий. А потом у нас будет литература, после которой все пойдут домой, а я – на урок русского.
Живем – удивляюсь. Не перестаю удивляться. Сарочка садится рядом со мной и просит накрасить ей ногти на правой руке. Я говорю, что не умею красить ногти другим, и она оборачивается к Настасье. И все друг друга так любят. Все такие приветливые со всеми. Правду говорят, старшеклассники – совершенно другой народ... Раньше вся эта хренова Элита доводила меня до рвотных спазмов. Теперь... Девочки – в худшем случае до презрительного фырканья (Сара). Да что там, я сегодня с Никой на химии сидела, и мы просто отлично ладили!.. А мальчики – это вообще отрада. Одно чувство юмора чего стоит.
Живем – это круто. Что Лиза сегодня поехала на концерт Ирины Алегровой. Круто.
Живем – это потому-что я имею полное право подойти к Матану на большой перемене, схватить его за руку и увести куда угодно, чем бы он там ни был занят до этого: потому-что он задолжал мне аудиенцию.
Which reminds me...
Зла.
Зла я на Матана. Он слишком много себе думает (не путать с «он много думает»). Эта сцука вполне себе спокойно сегодня перед уходом пожала руку парням, чмокнула в щеку всех своих многочисленных подружек и поклонниц... Вдруг меня, выходящую с Настей из класса, перехватил, крепко обнял за плечи. Пока я ничего не сообразила и не успела ему врезать, притянул к себе и поцеловал в уголок губ. В общей суматохе никто ничего не заметил (и слава богу), а у меня просто дар речи пропал.
Потом он вернулся. Хватаю подлеца за руку:
- Матан! Сюда. Иди. Сейчас. Же.
- Я не могу! Я с тобой завтра поговорю!
- Матан!!! СЕЙЧАС!!!
У меня было и есть намерение не раздражаться больше на его идиотизмы. Завтра я вытащу его куда-нибудь в темный угол и проведу доверительную беседу, а-ля Матан блин что за дела оборзел совсем я не хочу видеть тебя в качестве своего парня извини конечно ты классный и все такое я бы хотела с тобой дружить но не спать короче кончай прикалываться.
Хуц ми зе, я зла на себя. На свою психологию и на дедушку Фрейда. Сегодня приснился сон, будто я помирилась с Подонком. Не помню, как именно, помню только, что мы сидим рядом, вокруг какие-то приятные люди, и мы друг другу улыбаемся.
Проснулась, и было такое приятное чувство... Так легко было на душе, так приятно, тепло. Как будто я держу в руках котенка. Все вокруг сияло просто непередаваемой теплотой (не смотря на жуткий холод в комнате, ахаха). А потом до меня дошло, что это был всего лишь сон.
Желаю никому никогда такого не чувствовать.
Скучно.
И да, черт возьми, все это невыразимо скучно...
Мне весело в школе и весело дома, я вообще оптимист, поэтому мне везде хорошо, но... Какое-то все слишком гламурное, что-ли. Слишком яркое. И новая бас-гитара Таля, и дикие футболки Матана, и косметика Сарочки, и прическа Александры. И моя красная куртка, и красивая мелированая челка Ошри, и джинсы учительницы по химии. Все слишком яркое.
Я скучаю по тем временам, когда мне все казалось восхитительно и завораживающе серым. Серебристым. Серебряным. Прошлый ноябрь был черным с щедрой серебристой окантовкой и расписными узорами серебряной нитки... Как же это было, черт, замечательно. На футбольном поле Мэир катался на скейте. Том, грозы по ночам и его мотоцикл. Был Гай и у Гая была серая кожа. Все это было.
Я вижу и чувствую запахи и шепоты того времени, того прошлого. Ноябрь – месяц чудес, и он шепчет на ухо стуженым ветром, стоит вокруг кронами черных деревьев, упирающихся в белое, холодное небо... Чувствуешь свою стихию, видишь, как далеко вперед убегает заасфальтированная трасса. Огромное, как сердце, пасмурное небо в косом квадрате окна. И мы аккуратно обходим лужи, слабо чувствуем земное притяжение, узнаем свое отражение в стеклах припаркованных на обочине дороги машин...
Как интересно жить в чудесном ноябре.
* * *
Ещё есть то, что я не беру в расчет.
Это – разочарование.
Недостойное чувство, неприятным осадком улегшееся где-то на дне желудка. Давно пора привыкать к тому, что если один день проходит просто отлично, и фонтанирует всякими далеко идущими опциями, следующий непременно подпортит впечатление, а то и вовсе ликвидирует.
Это я о чем и на каком языке?
Звонил мой ненаглядный. Ну, как же ж мы без этого, в самом-то деле...
То есть, начала, конечно, я. Я же у нас активная сторона, ну. Послала ему сообщение, ещё утром, с урока физики. Что-то вроде «знаешь, Гай, я пришла к выводу, что не могу жить без того, чтобы к тебе приставать». Или как-то так. Получилось весело: вроде и надоедаю как обычно, а вроде как и признание – скучаю, мол... На иврите отлично звучало.
Бонапарт, конечно же, не был бы собой, если бы не перезвонил поинтересоваться, кто это опять без него прожить не может (правда, только вечером, часов в 9). Интересно, он правда не догадывался, кто? Аха-ха, ещё он не был бы собой, если бы не отключился через несколько минут молчания после того, как услышал мое имя.
Потом я все же набрала и отправила «ххх, ты меня просто убил».
А вот я действительно убью. Завтра. Орона. За то, что сказал, что у Наполеона нет исходящих. Тоже мне, амур недоделанный...
Завязывать, все, только завязывать.
У меня Цахи есть, что мне ещё надо?
По географии сегодня, того... Про Галапагосские острова проходили.
Я слушала музыку.
Update (я правильно пишу это слово?):
Все-таки у него теперь есть номер моего телефона, нэ?
Мастер в чем-то права. SMS-ки, хоть и жутко попсово, все-таки иногда может быть хорошо. Только что приходит:
"Кто ты, черт возьми?".
"Да ты же прекрасно знаешь, кто это. Алиса" - отвечаю я.
Пока молчит. По мне, так он и не откликнется больше.
Оторву завтра башку недоделаному амуру Орону, и скормню козлу в живом уголке семиклассников. А все остальное похороню в пачке из-под сигарет. Из обглоданного куницами и соболями черепа выпью чаю, и мы с Матаном будем играть им в футбол.