Длинная запись про Страшный Сад, новую электрогитару Ротэма, типичное утро в школе Ирони Гимель, про Амберского, поцелуи, запах сигарет, сезон дождей, и вообще всего по чуть-чуть
Начался сезон дождей: старшеклассники перебираются по двору короткими перебежками, накрыв голову курткой или сумкой, дабы не испортить прическу. На террасе рядом с киоском уже не стоят пластмассовые столики и стулья: все занесли внутрь и закрыли веранду. В самом школьном кафе тепло и пахнет шоколадом и конфетами: а когда у старшеклассников свободные уроки, то и дешевыми сигаретами.
По коридору десятиклассников туда-сюда ходит Алон, направо и налево пожимает руки встречным. Как посол какого-то странного королевства в не менее странной империи. Сейчас начнется урок и немолодая профессорша, затянувшись сигаретой, спросит где находится Люксембург.
В женском туалете у зеркала вертится красавица Кофе. Подкрашивает глаза, одергивает теплую кофту, весело подмигивает своему отражению в зеркале. Я несу за ней ее сумку и смеюсь в кулак, натягивая свитер так, что обнажается плечо.
На обнаженное плечо, задевая неопрятную черную лямку, ложится прохладная рука. Даже холодная, может быть. Кофе уходит в блестящее будущее, за ней, как два серебряных крыла, развиваются полы легкого шарфика, пропитанного в меру сладкими духами...
Развернувшись под легким нажатием руки, лицом к лицу оказываешься с единственной теплой, одухотворенной и не пластмассовой частичкой этого мира: с лицом Кори Айнхорна. Эта часть мира стоит напротив вас, из ее кармана торчат наушники, в наушниках играет Useless ID. Мысленно почесав бровь, в сотый раз недоумеваете, чем вы заслужили такое... такого... такую прелесть, в общем. Прелесть улыбается, спрашивает, как пошел вчерашний день, как дела, как жизнь, сильно ли вы по нему соскучились: после берет ваше лицо в прохладные ладони, и вы целуетесь.
Звенит дряблый, полудохлый звонок. Первая пара. Продолжается типичное зимнее утро в высшей школе Ирони Гимель.
На моей улице, Маймон, есть три парка.
Первый называется Большой Сад – там Томер падал со скейта, туда меня вызывает Макс на Секретные Советы. В общем, совсем ничего особенного.
Второй называется Маленький Сад – он гораздо важнее. В этом месте происходило много всяких важных вещей. На пример, в том парке зародилась моя дружба с Амалией – мы сидели на скамеечке после школы, болтали и смеялись. В том парке я впервые поцеловалась с Ротэмом Лэйбелем. В том парке происходил откроенный разговор в кустах. И еще наверняка много вещей, о которых я не помню.
Ну, а третье место мы открыли для себя довольно недавно. Этот сад находится над футбольным полем (Нате он наверняка хорошо знаком), и называется отныне и вовеки Страшный Сад. Именно у в хода в Страшный Сад стоит тот фонарь с фотоэлементом, который реагирует на присутствие человека: именно там я последний раз видела Гая и разговаривала с ним. Тогда я еще не подозревала, что это место – Сад.
Название родилось само собой, должна заметить. Когда пару дней назад я и Мали проходили там поздним вечером, я просто брякнула:
- Мерлин, что за страшный сад...
И прилипло.
А он действительно страшный.
Свет от фонаря с фотоэлементом теряется уже после первого поворота, и ты окунаешься в полную, ночную, лесную темноту. В черном небе – луна, по бокам – черные деревья. Такое ощущение, что попал в фильм ужасов. Очень давит. Там страшно находится одной, даже днем.
Именно в Страшном Саду вчера ночью произошел первый поцелуй с Кори, а позже Мали валялась на земле, обнимала деревья, и мы втроем играли в прятки.
Такое дело, понимаешь ли...
- Я отправляюсь в тренажерный зал, - сказала Мали уже ближе к вечеру в четверг 15-го. – Что ты будешь делать вечером?
- Честно говоря, не знаю, - ответила я. – Просижу весь вечер в интернете?
- Мы обе знаем, что ты не очень любишь оставаться погожими вечерами дома. Ну, Алисанька, не глупи. Может быть, сегодня последний теплый вечер года - уже с пятницы зарядят дожди... Я иду в тренажерный зал, а ты тоже пойди куда-нибудь.
- Есть предложения? – поинтересовалась я, и в эту минуту закаркал мобильник. Это был Кори, и Кори предлагал отправиться сегодня вечером куда-нибудь гулять.
Сказано – сделано, Мали отбыла в свой спортивный комплекс, а я назначила Амберскому стрелку в Страшном Саду.
Как всегда и всюду, я пришла раньше уговоренного времени – я никогда не делаю этого специально, но как-то само выходит. Страшно было – признаю. Часов девять вечера, холодно, жутко. Полная луна сбоку над головой. Тревожный ветер. Скрипящие качели на цепях вместо веревок...
Вдруг сзади послышался шорох, я хотела было обернуться, но что-то тенью мелькнуло за спиной, и я только и успела, что вскрикнуть.
Кори, довольный собственной шуткой, смеялся, перемежая объятья с извиняющимися жестами:
- Ой, Алис, прости... Но ты так стояла, ахаха... Как будто создана для того, чтобы подкрасться к тебе сзади и напугать!
Я пообещала, что месть будет ужасной.
Кори предложил пойти и купить где-нибудь горячего шоколада.
Что мы и сделали, впрочем.
Ночь. Вернее, просто вечер, но в Хайфе так рано темнеет в декабре – так, что это кажется ночью. Страшный Сад, скамейка в самом углу, под нависшей, кривой елью. На скамейке – парень. На коленях у парня – ребенок. Я, то бишь.
Я рассказывала ему о том, как в детстве Лиза делала музыку погромче, чтобы не слышать, как я плачу: чуть-чуть про Тома и про Ронина, потому-что Кори знает последнего: про себя, Амалию, все что угодно на свете...
Потом было прелестно – в самом деле прелестно – стоять напротив него. Лыбится, сидит на спинке скамейки, а я, уткнувшись лбом в его лоб – напротив.
- Падла, у тебя холодный нос.
- Вот и я о чем. Что это за солнце?
- Это не солнце. Это луна. Луна – это неоновое солнце.
- Закрой глаза – светить не будет.
- Ах-ха...
И он действительно закрыл их – правда, не сразу. Но закрыл. Потом.
Это было до дрожи необычно и трепетно – стоять посреди декораций фильма ужасов, и – ну, вы знаете.
Мы отличная команда.
Потом, когда через какие-то полтора часа пришла Амалия, мы еще носились по темному пространству, дико хохоча, что-то отрывисто выкрикивая. Мали присоединилась, потом мы сплетничали и играли в tableau – да и вообще... Хорошо было.
Ближе к полуночи в Страшном Саду оставаться стало просто страшно: Кори, откланявшись, мягко поцеловал меня, стрельнул сигарету у Мали, и отбыл домой. Мы пошли ко мне: Мал заползла под одеяло и хандрила, а я пылала и рассказывала, какой он черт возьми классный.
Пятница, мужики!
Да-а, именно так начиналась сегодняшняя пятница.
Мне нравится, что Алиса Грейхаунд хорошо себя чувствует. Да и вообще.
Днем я была у Макса, потом мы встретили Томера: сидели втроем и удивлялись, как это такое счастье возможно – вот мы трое тут сидим, и у всех троих есть пара! История подобного не упомнит...
Ротэм купил черную электрогитару. Черную – не розовую. Я сказала ему, что когда у меня будет возможность, я первым делом добуду ему такую же гитару, красивую, изящную – только розового цвета. Он обнял меня, и сказал:
- Я увидел эту черную, и подумал – она не такая красивая, как та, которую ты рисовала мне однажды. Но я все равно ее купил.
- Я куплю тебе розовую, Ротэм.
Он улыбнулся.
Я сказала:
- Запомни это.
Амалия недавно поклялась, что отныне зовет Ротэма исключительно этот-неудачник-у-которого-нет-девушки-который-ни-с-кем-полгода-не-спал-и-которого-на-прошлой-неделе-не-пустили-в-натанзон-потому-что-подумали-что-он-несовершеннолетний-ладно-чего-уж-там-он-на-самом-деле-несовершеннолетний, а не Ротэм.
Амберский легкой походкой спускается по лестнице: как всегда, провожаемый восхищенными взглядами... Всех, кому не лень. Мерлин Монро, по этому парню сохнет большая часть 12-ой параллели, значительное количество 11-ой... А он выбрал меня? Почему? Отчего?
Оттого, что когда я открываю дверь и выхожу, создается впечатление, что я шагаю в северное сияние? Потому, что идешь, высоко подняв голову – а глаза вниз. Так загадочно.
Или оттого, что просто в голову ударило...
Амалия сподобилась мне рассказать:
- Знаешь, как Кори вообще на тебя вышел? Знаешь, с чего это началось?
- Ну, я думала, когда мы первый раз встретились...
- Черта-с-два! Алисанька, когда ты увидела Корвина Айнхорна в первый раз?
- Ммм... С полторы недели назад.
- Помнишь, при каких обстоятельствах?
- Ну, он отозвал тебя в сторонку, вы разговаривали, а я ждала тебя, чтобы вместе пойти домой... Тогда это еще было довольно неприятно. Вы болтали минут пятнадцать!
- А я тебе говорила, о чем мы говорили?
- Вроде о каком-то его друге...
- Я так сказала?
- Да.
- Я соврала. Корвин расспрашивал о тебе.
- ...
- Он спрашивал, кто ты такая. Есть ли у тебя кто-нибудь. И много чего...
Я могу сказать только одно – мне редко, когда было так приятно. Когда она рассказала мне об этом, мм... Она рассказала мне об этом сегодня. На нашем единственном общем уроке – физике. И на перемене, когда Амберский вывернулся мне из-за угла, я первым делом, не обращая внимания ни на публику, ни на что-либо еще вокруг, повисла на его шее.
Итак, сейчас вечер. Не поздно.
Кори наверняка дома, собирается на вечеринку в Натанзоне. У них там сегодня у кого-то день рождения. Выпускники, что с них взять. Дикий народ.
Мы с Амалией собирались в Консепт – это как Натанзон, только лучше, ххх – но не сложилось. Поэтому она придет ко мне ночевать. Закончит смену на работе, и придет.
А я завтра встречаюсь с Нусей. Вернее, мы обе встречаемся с Нусей, хх.
У меня кончилась пленка в фотоаппарате, так-что я не знаю, но отчет будет.
Нэй-нэй-нэй-нэй, ребята!
А это – Хайфа. Просто так. Вид из одного из окон нашей школы.
И да, мы живем в сказке.
Маленький фриц
Длинная запись про Страшный Сад, новую электрогитару Ротэма, типичное утро в школе Ирони Гимель, про Амберского, поцелуи, запах сигарет, сезон дождей, и вообще всего по чуть-чуть
А это – Хайфа. Просто так. Вид из одного из окон нашей школы.
И да, мы живем в сказке.
А это – Хайфа. Просто так. Вид из одного из окон нашей школы.
И да, мы живем в сказке.