По поводу прогона могу сказать одно: он писался (и будет писаться) только для себя, исключительно для себя, для себя и не для кого больше! Чтобы запечатлеть мысли в буквенной форме, и чтобы лучше все осознать. Для себя. Себе. Понять.
Так-что смело можете прокручивать фрэндленту дальше вниз : )
По большей части неотшлифованная теоретика, с вкраплениями розовых соплей на тему ах-как-я-его-хочу-убей-меня-кофемолкой-милый-друг. Перечитываю пост и думаю – какая же я жалкая! И правда Лиза говорит – где моя девичья гордость?
Не далее как сегодня я пришла к эпохальному выводу, который, падла, меня так морально дезориентировал, что аж передернуло.
Сидела на перемене в гордом одиночестве, подперев щеку рукой, и пялилась в окно. За окном накрапывал мелкий дождик, и вяло думалось, что а зонтика-то у меня нет, и как же домой возвращаться. Оливия что-то мерно бубнила про эмансипацию и организацию первых еврейских поселений на земле обетованной в начале девятисотых. Дремота, казалось, просачивается в щели между окнами, плывет в воздухе и заползает в голову через слизистую рта, глаз и носа. В общем, делать было нечего, потому-что про эмансипацию я сама кого угодно научу.
Когда мне нечего делать, нечем себя занять – я начинаю думать. В обычной обстановке это со мной редко происходит. А на уроке истории, полулежа на стуле, вытянув ноги в проход, не оставалось ничего лучшего, нежели созерцать профиль Ротэма Лэйбеля, сидящего чуть впереди. Созерцать, и тщетно искать в себе силы прогнать всякие ненужные мысли. Но, как я уже упоминала, делать что-либо – даже шевелиться - было лень, поэтому мысли прогнать не удавалось. И меня уносило теченьем.
На дворе зима, а этот франт сидит в футболке с короткими рукавами. Сверху – рубашка на пуговицах, в клеточку. И джинсы. Oh fuck он меня когда-нибудь добьет своими джинсами.
Сидит, опершись спиной о стену, подтянув колени к подбородку. Все-таки Израильские школы – это нечто. В каком нормальном учебном заведении учащимся разрешают вести себя так, как ведем себя мы? Сидеть вот так вот. Подтянув колени к подбородку, и сводя с ума одноклассницу.
Щекоча кончиком пера шею смотрю на него, сквозь него и чувствую, что сейчас придет озарение. И да, оно приходит: когда он устало трет кулаком глаза, усиленно моргает и зевает, оно приходит. Медленно, плавно вливается в сознание через правое ухо. И я понимаю: получить его снова, это уже становится делом принципа.
Я хочу этого мальчика.
Чертового мальчика-подонка, который младше меня чуть ли не на два года, и отчасти потому так желаем и хорош. Красивый, чего уж там: очень красивый. Смешной и простой в общении. Привычный до безобразия, до ощущения дежа вю, до постоянных флэш-бэков.
Если взять это данное (то, что я его хочу) за основу, за неоспоримый факт, то передо мной сразу, безо всяких научных исследований и глубокомысленных раздумий, появляются две дороги к желаемому. Желаемое: это Ротэм. (И оставим пока то, что я слабоумная зациклившаяся дурочка, которая просто не может преодолеть ни один этап своей жизни без того, чтобы цепляться за него до последнего. Оставим мою слишком слабую силу воли. Оставим причины, короче.)
Две дороги: это дорога окольная (околица) и дорога прямая.
Околица: это примерно то, что я практикую сейчас. Это называется: идти к желаемому не напролом, а огородами. Строить глазки, заводить ненужные разговоры, целовать в щечку излишне близко к уголку губ. Вскользь кидать мелкие, но приятные комплименты, провожать взглядом. Да и вообще не очень-то скрывать, что ты... заинтересована.
Ну, что я могу сказать? Если бы я посмотрела на себя со стороны, то сказала бы: так. Ротэм – он мальчик умненький, и особенно проницательный. То, что он притворяется валенком – это другой разговор. Все мы иногда любим притворяться валенком, чтобы не взваливать на себя ненужных забот и проблем.
В общем, про околицу могу сказать вот что: если парень засек знаки внимания по отношению к себе, любимому, и ничего не предпринял, значит, он либо не заинтересован, либо ему просто лень самому что-то предпринимать.
Так как я уже удостоверилась, что Ротэм умненький и проницательный мальчик, я с уверенностью в 70 процентов из ста могу сказать, что он меня, кажись, засек. Потому-что я позволила ему меня засечь.
Он засек меня и никак не прореагировал. Все так же весел, улыбчив, разговорчив со мной. Очень мило себя ведет, но исключительно в пределах восстановления былой дружбы. Никаких намеков на что-то большее. Почему?
Опираясь на сказанное выше: потому что он, видимо, не заинтересован.
Точка, пунто. Если мальчик видит, что девочка по тихой поглядывает на него, но не предпринимает ничего, чтобы приблизиться к ней, логично сделать вывод, что он этого делать просто не хочет, нэйн?
Сейчас я нахожусь в почти-что такой ситуации. Почти-что, потому что я не совсем понимаю, засек меня Лэйбель или все же нет.
Но все равно – уже сейчас я могла бы отступить. Сказать себе: баста, оставим Ротэма в покое, пусть будет просто приятелем, отвянь от мальчишки.
Я могу отступить и мне пора бы отступить. Но это же я. У меня же еще осталась вторая дорога.
Прямая дорога: ну, это и есть прямая дорога, без долгих рассуждений. Прямая до головокружения. В моем случае она делится на две стадии.
Первая стадия – это привести дело к разговору. Это самая трудная часть: нужно собрать в кулак всю свою смелость, какая имеется, и просто сказать: хэй, Ротэм, я хочу сказать тебе что-то, поговорить с тобой. Давай встретимся там-то и там-то тогда-то и тогда-то. Если это предложение не кажется тебе слишком странным, если оно не кажется тебе слишком неуместным – то давай встретимся.
Конечно, он сказу же поймет, что разговор пойдет о нас. Причем явно не о каждом в отдельности. Поймет мгновенно, и тогда – ВНИМАНИЕ – от его ответа зависит почти все.
Если он согласится на встречу, согласится прийти выслушать, что же у меня такого важного есть ему сказать, то полдела уже сделано. Ибо это будет значить, что...
Хм...
Ааа короче не знаю я, что это будет значить, но явно что-то хорошее.
Насколько я знаю Ротэма (а я знаю Ротэма вполне себе ничего) он очень даже может начать искать какие-нибудь нелепые отмазки, типа того что ему лень, на улице холодно и бла и бла и бла. Если он это сделает – если он начнет отмазываться или конкретно скажет нет – все! Тут же бросаю всю затею, тут же перестаю его домогаться и думать о нем, нахожу себе какого-нибудь двенадцатикласника и навсегда оставляю Лэйбеля в разряде просто друзей.
А вот если он согласится встретится, все будет гораздо интересней.
Для начала, я поклянусь говорить правду и только правду – без завихрений, без отступлений. Я скажу ему – хэй, послушай, я должна рассказать тебе правду, так-что сядь, послушай и не перебивай, потом возьми себе минуты две подумать, и после скажи то, что у тебя будет сказать.
И... В общем, ты же знаешь, у нас все всегда было на несерьезном уровне. А я сейчас... Я влюбилась в тебя. Как-то вот так. И... Ох, фак... В общем, я хочу к тебе вернуться. Вернуться. И, наверное, единственный мой вопрос на сегодня – это что ты об этом думаешь. Стоп, не отвечай, молчи!! Я... если ты скажешь нет – все будет в порядке, я больше не стану ничего предпринимать. Найду себе кого-нибудь другого, и мы останемся просто приятелями, окей? Как всегда.
А если да – ты сам знаешь, это будет подобно обрушившейся крыше мира.
Если я к нему вернусь – это будет значить, что барьер уже полностью позади.
Это прямая дорога. Потом ждать его ответа. Все это – одна большая импровизация, организованная мной.
Если меня никто не остановит, я вполне могу на это пойти.
Через две недели, месяц или полтора: но могу...
Кстати, как всегда, есть и третий вариант.
Напоить его на Новый Год и уложить, хх.
Но это, скорее всего, отпадает: так прозаично, фи... Интересно, конечно, да и прикольно наверняка, но не очень подходит.
Уфф, как это сложно все... Сложно и нудно.
Да, это настоящее задание, настоящая проверка возможностей, сил. Но я не хочу проверять возможности. Я хочу чтобы мне вернули Сладкого Мальчика, мать их там перемать.
- - -
Я хочу заказывать пиццу с виноградным соком посреди ночи прямо на улицу.
Писать в away всякие милые глупости.
Обнимать его и целовать на глазах у всех утром в школе.
Показывать всем нехороший палец: смотрите, смотрите, это совершенство снова мое.
Обломать всех девочек нашей параллели...
Но не только.
Хочу ходить за руку.
Чтобы его номер был первым в списке исходящих звонков.
Косо поглядывать на полупрозрачную дверь ванной.
Терять голову, как всегда.
Покупать горячий чай в школьном кафе и отдавать ему больше половины пластмассового стаканчика.
Смотреть на него краешком глаза и тихо не верить, что это на самом деле мое.
Хочу однажды, в самый неподходящий на свете момент, сказать ему "я тебя люблю", и наблюдать, как он потеряет дар речи.
Потом услышать что-нибудь подходящее в ответ.
Длинный прогон про Подонка в нескольких частях. Часть I
По поводу прогона могу сказать одно: он писался (и будет писаться) только для себя, исключительно для себя, для себя и не для кого больше! Чтобы запечатлеть мысли в буквенной форме, и чтобы лучше все осознать. Для себя. Себе. Понять.
Так-что смело можете прокручивать фрэндленту дальше вниз : )
По большей части неотшлифованная теоретика, с вкраплениями розовых соплей на тему ах-как-я-его-хочу-убей-меня-кофемолкой-милый-друг. Перечитываю пост и думаю – какая же я жалкая! И правда Лиза говорит – где моя девичья гордость?
Так-что смело можете прокручивать фрэндленту дальше вниз : )
По большей части неотшлифованная теоретика, с вкраплениями розовых соплей на тему ах-как-я-его-хочу-убей-меня-кофемолкой-милый-друг. Перечитываю пост и думаю – какая же я жалкая! И правда Лиза говорит – где моя девичья гордость?