Восьмого числа, помимо всего прочего, Туш и Мистер Дерьмо едут проведать Таля Она в тюрьме перед судом. (Ах да, Таль Он в тюрьме.)
Туш весьма ненавязчиво предложил мне поехать с ними. (Было бы лучше, если бы он предложил навязчиво - можно было бы все свалить на него.)
Величина моей моральной дилеммы (в этом слове две "л" или две "м"?) не поддается описанию!
С одной стороны, какого черта мне ехать проведывать невменяемого идиота, который меня бросил, беспрестанно мне врал, который ведет себя, как пятилетний имбецил, который наверняка, увидев (див?) меня, придумает себе веселую сказочку о том, как Грейхаунд все еще его любит, а потому просто не могла не приехать полюбоваться на его небесно прекрасный лик, и, к тому же, после встречи с которым я, скорее всего, частично воспылаю былыми чувствами.
С другой стороны, какого черта мне не поехать проведывать старого друга и бывшего парня, которого я знаю без малого восемь лет, который совершенно запутался, которому наверняка будет приятно меня увидеть (дить?), который совершенно точно до сих пор меня любит и не менее точно с тоскою будет думать обо мне темными тюремными ночами на протяжении всего своего трехмесячного заключения.
Между двумя этими сторонами существует еще пара десятков разнообразных сторон.
Ой вэй.
Как известно, я очень люблю перекладывать ответственность за свои решения на других, так что вплоть до восьмого буду, скорее всего, подбрасывать монетки, раскладывать пасьянсы и названивать Андрэ - единственному человеку, в непредвзятости и здравоумии которого никогда не сомневалась.