сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Странные намеки, произносимые с невозмутимостью Снейпа, отчитывающего вас за тот факт, что вы родились на свет.
Дни проходят в праздном безделии - проснуться к обеду, пустая квартира, бутерброды, интернет, фэндом. Ближе к ночи, возможно, покинуть берлогу чтобы позже вернуться за час до рассвета не вполне как стеклышко и долго вертеться в постели, глазеть в узорчатую темноту, тереть глаза, пытаться уснуть. Снова проснуться к обеду и обнаружить, что дом пуст.
В последние две недели со мной разговаривает только фотография Склер - с вселяющей тягу к самобичеванию и тоске укоризной смотрит на меня с книжной полки, видит меня в любом углу комнаты. Если на свете действительно есть Вера, Надежда и Любовь, то последнюю я уже встретила. Иногда со мной разговаривает чайная ложка или другие фотографии, или телефон, или Гай - но он не на самом деле разговаривает, он просто так сыплет проклятьями в черную дыру, видя в ней - мне - решение всех проблем. Я понимаю его - когда человек все свои зимы живет без чего-то определенного, он списывает на этот недостающий в его жизни предмет все свои горести и несчастья, все неудачи и провалы, разочарования, тоску. В святой уверенности, что именно вот тот недостающий кусочек паззла, будучи поставленным на место, и решит все беды, он разочаровывается до слез, поняв, что это не так: что не в этом, оказывается, была заключена суть мироздания и счастья, он ошибся, он ошибался столько времени и дней.
Очень не хочется одеваться, приводить себя в порядок и являться заоконному свету: мечтаю о тех днях, когда буду жить потрясающе одна в маленькой квартирке с голубым экраном, дверным глазком и, самое главное, настоящим почтовым ящиком.
Из которого, как зеленая с красными ягодками бузинная матушка из начищенного чайного носика, вполне могут прорости напоминающие пену морскую цветы - чисто теоретически, ведь могут? В природе уже встречались подобные карамболи, но это никогда не было результатом потуг заморского чародея или ловкого дамского угодника: они росли сами по себе, и мятые ветки сочились на изломах свежим древесным соком, просвечивали нежным древесным мясом, зеленоватой белизной. Листья были сплошь еще более мятыми, как будто их несли в подоле или выдернули из середины груженного цветами воза, над которым вились бы, наверняка, охочие до цветовьих сердцевинок пасечные пчелы. Бесконечные вереницы мелких-мелких цветов-четверолистников, среди которых только очень счастливый человек смог бы найти тот, у которого лепестка всего три, сплетают целую тяжелую гроздь и свешиваются вниз, неспособные выносить собственную влажную от росы тяжесть. Белые, полупрозрачные, и широкие-зеленые - сердце бьется куда как быстрее и трепетнее, когда краем глаза замечаешь их соприкосновение, гармоничный союз с давно потемневшим железом почтового ящика, так сильно напоминающим чайный носик, из которого...
Ножные ванны остыли, роса высохла, сердце набило свою берлогу новыми переживаниями.
Дни проходят в праздном безделии - проснуться к обеду, пустая квартира, бутерброды, интернет, фэндом. Ближе к ночи, возможно, покинуть берлогу чтобы позже вернуться за час до рассвета не вполне как стеклышко и долго вертеться в постели, глазеть в узорчатую темноту, тереть глаза, пытаться уснуть. Снова проснуться к обеду и обнаружить, что дом пуст.
В последние две недели со мной разговаривает только фотография Склер - с вселяющей тягу к самобичеванию и тоске укоризной смотрит на меня с книжной полки, видит меня в любом углу комнаты. Если на свете действительно есть Вера, Надежда и Любовь, то последнюю я уже встретила. Иногда со мной разговаривает чайная ложка или другие фотографии, или телефон, или Гай - но он не на самом деле разговаривает, он просто так сыплет проклятьями в черную дыру, видя в ней - мне - решение всех проблем. Я понимаю его - когда человек все свои зимы живет без чего-то определенного, он списывает на этот недостающий в его жизни предмет все свои горести и несчастья, все неудачи и провалы, разочарования, тоску. В святой уверенности, что именно вот тот недостающий кусочек паззла, будучи поставленным на место, и решит все беды, он разочаровывается до слез, поняв, что это не так: что не в этом, оказывается, была заключена суть мироздания и счастья, он ошибся, он ошибался столько времени и дней.
Очень не хочется одеваться, приводить себя в порядок и являться заоконному свету: мечтаю о тех днях, когда буду жить потрясающе одна в маленькой квартирке с голубым экраном, дверным глазком и, самое главное, настоящим почтовым ящиком.
Из которого, как зеленая с красными ягодками бузинная матушка из начищенного чайного носика, вполне могут прорости напоминающие пену морскую цветы - чисто теоретически, ведь могут? В природе уже встречались подобные карамболи, но это никогда не было результатом потуг заморского чародея или ловкого дамского угодника: они росли сами по себе, и мятые ветки сочились на изломах свежим древесным соком, просвечивали нежным древесным мясом, зеленоватой белизной. Листья были сплошь еще более мятыми, как будто их несли в подоле или выдернули из середины груженного цветами воза, над которым вились бы, наверняка, охочие до цветовьих сердцевинок пасечные пчелы. Бесконечные вереницы мелких-мелких цветов-четверолистников, среди которых только очень счастливый человек смог бы найти тот, у которого лепестка всего три, сплетают целую тяжелую гроздь и свешиваются вниз, неспособные выносить собственную влажную от росы тяжесть. Белые, полупрозрачные, и широкие-зеленые - сердце бьется куда как быстрее и трепетнее, когда краем глаза замечаешь их соприкосновение, гармоничный союз с давно потемневшим железом почтового ящика, так сильно напоминающим чайный носик, из которого...
Ножные ванны остыли, роса высохла, сердце набило свою берлогу новыми переживаниями.