сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Сентиментальный бред.
Я могу быть босой.
Могу босиком пройти по сочной траве, присыпанной коричневыми и желтыми подгнившими листьями.
Осторожно, вытянув носок, поддеть пальцем большой лист, перевернуть его и увидеть под ним семейку маленьких белых звездочек.
Так я и знала, что они красивы, эти цветы. Они могут прятаться под листьями и в прохладной тени деревьев, а могут укрывать тканым ковром целые солнечные поля.
Могу в легком летнем платье в полоску вот так идти к тебе по траве. Я уже почти нормальная, правда. У меня уже длинные волосы и платье свободное, светлое, стянуто сильно только на талии.
Уже все хорошо.
Мне бы еще лукошко с бэрри, а кожа у меня и так белая, я могу быть настоящей Красной Шапочкой, я тебе клянусь: а ты, хрен с тобой, ты можешь быть Серым Волком в военной форме и с настоящими погонами, ты можешь заводить меня дальними, опасными дорожками в чащу лесную, где мы сгинем навсегда-навсегда, а люди еще долго будут говорить, и перешептываться с наступлением сумерек, понижая голоса.
Когда я была маленькая, я умела плести венок.
Из полевых цветов, пачкая руки горьким молочком одуванчиков.
Своему брату я плела венок из самых тонких и гибких веточек черемухи, а тебе сплела бы из цветущих яблоневых лоз – оборвала бы их в саду у Старого Дома.
Ты мог бы спать спокойнее всех на свете, а я – рвать клевер обеими руками, и жечь по осени траву.
Я точно могу быть босой.
И однажды буду.
Я могу быть босой.
Могу босиком пройти по сочной траве, присыпанной коричневыми и желтыми подгнившими листьями.
Осторожно, вытянув носок, поддеть пальцем большой лист, перевернуть его и увидеть под ним семейку маленьких белых звездочек.
Так я и знала, что они красивы, эти цветы. Они могут прятаться под листьями и в прохладной тени деревьев, а могут укрывать тканым ковром целые солнечные поля.
Могу в легком летнем платье в полоску вот так идти к тебе по траве. Я уже почти нормальная, правда. У меня уже длинные волосы и платье свободное, светлое, стянуто сильно только на талии.
Уже все хорошо.
Мне бы еще лукошко с бэрри, а кожа у меня и так белая, я могу быть настоящей Красной Шапочкой, я тебе клянусь: а ты, хрен с тобой, ты можешь быть Серым Волком в военной форме и с настоящими погонами, ты можешь заводить меня дальними, опасными дорожками в чащу лесную, где мы сгинем навсегда-навсегда, а люди еще долго будут говорить, и перешептываться с наступлением сумерек, понижая голоса.
Когда я была маленькая, я умела плести венок.
Из полевых цветов, пачкая руки горьким молочком одуванчиков.
Своему брату я плела венок из самых тонких и гибких веточек черемухи, а тебе сплела бы из цветущих яблоневых лоз – оборвала бы их в саду у Старого Дома.
Ты мог бы спать спокойнее всех на свете, а я – рвать клевер обеими руками, и жечь по осени траву.
Я точно могу быть босой.
И однажды буду.