сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Вчерашний вечер, это соблюдающий пост Томер, волком смотрящий на Макса, с удовольствием уплетающего перед ним огромный бутерброд.
- Дайте мне топор, и больше никто не пострадает, - сквозь сжатые зубы шипит Романо, не сводя глаз с усердно работающих челюстей Фурмана.
Это Равид в белых одеждах, красивая, как черт знает что, и как она уснула у Туша дома в откидывающемся кожаном кресле, пока парни смотрели велосипедные гонки с препятствиями.
- Шу, ты видел, ты видел?! Смотри, он зацепился рукой! Ё-мое!
- Шш, тише... Равид уснула...
Шестеро мальчишек умиленно уставились на девушку...
Я в сотый раз успела чертыхнуться: где же мой фотоаппарат.
Вчерашний вечер, это как мы путешествовали весь подъем с Ноша до Хорева пешком, а по дороге обратно Люпо нашел в кустах большую тележку из супермаркета, положил в нее все сумки и рюкзаки, гитару и меня с Равид, и мы катались – с хохотом и восхищенным визгом.
Больше всего вчерашний вечер – это моя новая надежда.
Может ли быть, что благодаря вечеру какого-то особенного дня (вчера, по ходу, были важные религиозные сутки) что-то может хрустнуть, как сухая ветка в послепожарном лесу, и выдать...
Короче.
- Хэй, - сжал мои ладони улыбающийся Макс.
- Привет, - улыбнулась я.
- Не ожидал тебя здесь встретить. С кем пришла?
- Да так, с Равид, с Тушем.
- Ясно. Как дела? Как поживает тот Макс?
- Да все отлично. А Макс для меня существует только один.
И все время, грея в пальцах ладони, я не видела вокруг многолюдной толпа, а она была: а он стоял напротив, не прекращая улыбаться, смотрел прямо в глаза и не слышал, как его зовут, а его звали.
И вдруг горячей царапиной что-то перечеркнуло мне грудную клетку изнутри, и я ужаснулась: неужели не далее, как два месяца назад, я говорила ему все те ужасные вещи? Выплевывала, как жаба яд, проклятья? Кричала, что лучше бы ему не родиться на свет, или лучше бы мы никогда не встречались...
Он обнял меня.
- Послушай, я чувствую, что в последнее время мы уже не то, что было раньше...
- Ох, Макс, - передернулась я, и прижалась к нему крепче.
Он за подбородок поднял мое лицо к себе. Все еще улыбаясь.
- Я предлагаю забыть старые неприятности. Ялла, начинаем все с последней точки.
- Мы попробуем, - согласно киваю я.
Томер, подслушивавший рядом, разражается громкими умиленными рыданиями.
Еще вчерашний вечер – это мы с Равид и парнями прячемся за деревьями от проходящих Тали, Мали и прочих девочек, чтобы они нас не заметили и не пристали к нам.
Макс с Томером все ржут и порываются им крикнуть, остальные грозят им за это страшными карами.
Я зажимаю Максу рот ладошкой, он пытается укусить меня за палец...
- Шу! Прекрати, а то я тебя поцелую – вообще забудешь, как разговаривать.
Он полузадушено смеется и рявкает:
- МАЛИ!
Люпо тут же дает ему тычка под ребра, Макс складывается, хохочет...
- Что же ты не целуешь, - говорит. – Я ж для этого и крикнул.
Позже, уже у Туша, в обнимку засыпаем на диване, спутавшись руками-ногами.
Со стороны посмотреть – ну чисто влюбленные. Нас всегда в чем-то такое подозревали. Всегда пророчили – ребята, вы в конце концов будете вместе.
Чушь, в конце концов мы поженимся.
- Мы поженимся в 27, - сонно бормочет Макс. Я улавливаю запах чая.
- Угу... А потом, на следующий день после венчания, ты скажешь, что... – зевок – не можешь так, и надо бы развестись...
- Шшш... Не скажу...
- Ага...
- Ты, это... Как захочешь идти домой – скажи мне...
- Ага...
:)
- Дайте мне топор, и больше никто не пострадает, - сквозь сжатые зубы шипит Романо, не сводя глаз с усердно работающих челюстей Фурмана.
Это Равид в белых одеждах, красивая, как черт знает что, и как она уснула у Туша дома в откидывающемся кожаном кресле, пока парни смотрели велосипедные гонки с препятствиями.
- Шу, ты видел, ты видел?! Смотри, он зацепился рукой! Ё-мое!
- Шш, тише... Равид уснула...
Шестеро мальчишек умиленно уставились на девушку...
Я в сотый раз успела чертыхнуться: где же мой фотоаппарат.
Вчерашний вечер, это как мы путешествовали весь подъем с Ноша до Хорева пешком, а по дороге обратно Люпо нашел в кустах большую тележку из супермаркета, положил в нее все сумки и рюкзаки, гитару и меня с Равид, и мы катались – с хохотом и восхищенным визгом.
Больше всего вчерашний вечер – это моя новая надежда.
Может ли быть, что благодаря вечеру какого-то особенного дня (вчера, по ходу, были важные религиозные сутки) что-то может хрустнуть, как сухая ветка в послепожарном лесу, и выдать...
Короче.
- Хэй, - сжал мои ладони улыбающийся Макс.
- Привет, - улыбнулась я.
- Не ожидал тебя здесь встретить. С кем пришла?
- Да так, с Равид, с Тушем.
- Ясно. Как дела? Как поживает тот Макс?
- Да все отлично. А Макс для меня существует только один.
И все время, грея в пальцах ладони, я не видела вокруг многолюдной толпа, а она была: а он стоял напротив, не прекращая улыбаться, смотрел прямо в глаза и не слышал, как его зовут, а его звали.
И вдруг горячей царапиной что-то перечеркнуло мне грудную клетку изнутри, и я ужаснулась: неужели не далее, как два месяца назад, я говорила ему все те ужасные вещи? Выплевывала, как жаба яд, проклятья? Кричала, что лучше бы ему не родиться на свет, или лучше бы мы никогда не встречались...
Он обнял меня.
- Послушай, я чувствую, что в последнее время мы уже не то, что было раньше...
- Ох, Макс, - передернулась я, и прижалась к нему крепче.
Он за подбородок поднял мое лицо к себе. Все еще улыбаясь.
- Я предлагаю забыть старые неприятности. Ялла, начинаем все с последней точки.
- Мы попробуем, - согласно киваю я.
Томер, подслушивавший рядом, разражается громкими умиленными рыданиями.
Еще вчерашний вечер – это мы с Равид и парнями прячемся за деревьями от проходящих Тали, Мали и прочих девочек, чтобы они нас не заметили и не пристали к нам.
Макс с Томером все ржут и порываются им крикнуть, остальные грозят им за это страшными карами.
Я зажимаю Максу рот ладошкой, он пытается укусить меня за палец...
- Шу! Прекрати, а то я тебя поцелую – вообще забудешь, как разговаривать.
Он полузадушено смеется и рявкает:
- МАЛИ!
Люпо тут же дает ему тычка под ребра, Макс складывается, хохочет...
- Что же ты не целуешь, - говорит. – Я ж для этого и крикнул.
Позже, уже у Туша, в обнимку засыпаем на диване, спутавшись руками-ногами.
Со стороны посмотреть – ну чисто влюбленные. Нас всегда в чем-то такое подозревали. Всегда пророчили – ребята, вы в конце концов будете вместе.
Чушь, в конце концов мы поженимся.
- Мы поженимся в 27, - сонно бормочет Макс. Я улавливаю запах чая.
- Угу... А потом, на следующий день после венчания, ты скажешь, что... – зевок – не можешь так, и надо бы развестись...
- Шшш... Не скажу...
- Ага...
- Ты, это... Как захочешь идти домой – скажи мне...
- Ага...
:)
-
-
02.10.2006 в 19:44-
-
02.10.2006 в 19:52Слушай, а на вас старичок на Пике, чуть ниже Хорева, случайно не орал?
А то он пол ночи буянил.
-
-
02.10.2006 в 23:49Скажет, базару нет :)
Rath
Да вроде нет...
Странный какой старичок - на Хореве людей было бешеное количество, ступить негде... Он действительно думал, что его вопли помогут?
-
-
03.10.2006 в 00:21