сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Смотрю на небо. Оно такое светлое, искрящееся, в нем блещет сойлент, в нем играют оттенки разных цветов.
Смотрю в зеркало. Мне отдает серым. Я Алиса Грейхаунд, мне пятнадцать лет, и у меня нет мозгов.
День за днем сгорают авантюры, рушатся планы, замыслы и интриги идут наперекосяк.
Я королева революции, но мне думается, уже завтра придворные сбегутся, чтобы известить меня, что все опять пошло не так.
Влезла в старые джинсы, майку, я – единственный болельщик игры на футбольном поле. Весенний день по-летнему жарок.
Растрепанная и уставшая, я принимаю чужой пас, а в голове у меня сотни тысяч Сириусов падают в сотни тысяч арок.
В правом ухе играет грустная, дрожащая мелодия, откровенный голос с надрывом выводит; «Кто любит, тот любим...»
В левое ухо из наушника доносится вездесущий Саша Васильев; «Мы болеем за один и тот же тим...»
Коль будущего недостаточно, а старого и нового мало, то надо ли, чтобы елкою святочной вечность средь комнаты встала?
И уж куда как, если сердце мое радуется ему, то зачем мне, маленькому ребенку, делать вид, что я, дети, любить его устала?
«Грейхаунд Грей, стань матерью моих детей!» - улыбка веселого Роджера, и в моей глупой жизни это отдушина.
Снимает маску черноволосый голубоглазый человек, и абсурдно желать чего-то сильнее, чем совместного позднего, позднего ужина.
Смотрю в зеркало. Мне отдает серым. Я Алиса Грейхаунд, мне пятнадцать лет, и у меня нет мозгов.
День за днем сгорают авантюры, рушатся планы, замыслы и интриги идут наперекосяк.
Я королева революции, но мне думается, уже завтра придворные сбегутся, чтобы известить меня, что все опять пошло не так.
Влезла в старые джинсы, майку, я – единственный болельщик игры на футбольном поле. Весенний день по-летнему жарок.
Растрепанная и уставшая, я принимаю чужой пас, а в голове у меня сотни тысяч Сириусов падают в сотни тысяч арок.
В правом ухе играет грустная, дрожащая мелодия, откровенный голос с надрывом выводит; «Кто любит, тот любим...»
В левое ухо из наушника доносится вездесущий Саша Васильев; «Мы болеем за один и тот же тим...»
Коль будущего недостаточно, а старого и нового мало, то надо ли, чтобы елкою святочной вечность средь комнаты встала?
И уж куда как, если сердце мое радуется ему, то зачем мне, маленькому ребенку, делать вид, что я, дети, любить его устала?
«Грейхаунд Грей, стань матерью моих детей!» - улыбка веселого Роджера, и в моей глупой жизни это отдушина.
Снимает маску черноволосый голубоглазый человек, и абсурдно желать чего-то сильнее, чем совместного позднего, позднего ужина.
-
-
27.01.2005 в 15:06Хм, у меня есть парочка соображений на этот счет...
-
-
27.01.2005 в 22:21А ты оценила то, что я в первый раз в жизни думала в рифму, ааа? *горда собой и довольна*
-
-
01.02.2005 в 10:13*гордиться*