сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Приснилось мне сегодня, что я – врач в небольшой местной больничке. Типичная молодая женщина-врач из американских фильмов – в белом халатике, блондинистые волосы заколоты на затылке, в руках – ручка и блокнот. Ношусь по коридорам, будто солью в меня стреляли.
И вот вдруг открывается дверь, и по коридору прямо на меня везут носилки с истекающим кровью человеком. Это Ротэм, и у него ампутирована нога. А в больнице совсем нет свободных палат, всюду идут операции, все хирурги заняты... Остальные врачи решают оставить Ротэма вместе с его носилками в коридоре. Я помню, как носилась, выпрашивая, выбивая для него место в палате...
Зачем? Может, я добрый человек? Или сострадаю тем, кто попал в беду?
По-моему, я просто люблю животных.
Потом сон изменился, скакнул, и я вдруг оказалась в хлеве. Устеленный грязной соломой, загоны для коров, другие – для лошадей... Лошади были огромными и смотрели на меня чуть не с потолка.
В хлеве было светло, потому что одной стены не было – вместо нее стоял деревянный бордюр. Клочок земли, на котором я стояла, напоминая импровизированный ринг. Или танцплощадку.
И я, очень злая, медленно кружила по этому рингу вокруг Гая. Сначала просто кружила, потом он тоже начал вышагивать, словно раздраженный кот, который вот-вот бросится. И вот мы медленно кружимся, словно звери в клетке, а вокруг уже собирается толпа: к бордюру подходят люди, знакомые и не очень, начинают улюлюкать и кричать. Лошади становятся на дыбы и ржут, взволновано квохчут куры, блеют испуганные овцы.
А я все кружу и кружу, иногда задевая его плечом или пальцами. Иногда он склоняет ко мне голову так близко, что касается моей щеки.
И я отчетливо знаю, что ничего не знаю. Понятия не имею, как и когда надо нападать, надо ли вообще, что делать потом. Как его победить, надо ли его побеждать, и, особенно: зачем мне надо его побеждать?
И вот вдруг открывается дверь, и по коридору прямо на меня везут носилки с истекающим кровью человеком. Это Ротэм, и у него ампутирована нога. А в больнице совсем нет свободных палат, всюду идут операции, все хирурги заняты... Остальные врачи решают оставить Ротэма вместе с его носилками в коридоре. Я помню, как носилась, выпрашивая, выбивая для него место в палате...
Зачем? Может, я добрый человек? Или сострадаю тем, кто попал в беду?
По-моему, я просто люблю животных.
Потом сон изменился, скакнул, и я вдруг оказалась в хлеве. Устеленный грязной соломой, загоны для коров, другие – для лошадей... Лошади были огромными и смотрели на меня чуть не с потолка.
В хлеве было светло, потому что одной стены не было – вместо нее стоял деревянный бордюр. Клочок земли, на котором я стояла, напоминая импровизированный ринг. Или танцплощадку.
И я, очень злая, медленно кружила по этому рингу вокруг Гая. Сначала просто кружила, потом он тоже начал вышагивать, словно раздраженный кот, который вот-вот бросится. И вот мы медленно кружимся, словно звери в клетке, а вокруг уже собирается толпа: к бордюру подходят люди, знакомые и не очень, начинают улюлюкать и кричать. Лошади становятся на дыбы и ржут, взволновано квохчут куры, блеют испуганные овцы.
А я все кружу и кружу, иногда задевая его плечом или пальцами. Иногда он склоняет ко мне голову так близко, что касается моей щеки.
И я отчетливо знаю, что ничего не знаю. Понятия не имею, как и когда надо нападать, надо ли вообще, что делать потом. Как его победить, надо ли его побеждать, и, особенно: зачем мне надо его побеждать?