сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
А может, лучше было бы, если Шц так и не ответил.
Знаете, иногда человек говорит с вами - и голос у него усталый, но даже сквозь эту усталость чувствуется улыбка. Чувствуется, что да, он, может, и вымотался, как зверь, однако день у него прошел хорошо и вот сейчас он с вами поговорит, а потом завернется в одеяло и уснет, и все у него будет в порядке. А есть - с точностью до наоборот. Слышать, как твой лучший друг говорит совершенно убитым голосом - убитым из-за того, что ему плохо, тяжело, и вовсе не физически - это, Господи... Это разрывает твое сердце.
Шц говорит, что остальные ребята такого не чувствуют, и что глаза у них блестят. И то верно - пока мы разговаривали, где-то на заднем плане слышался веселый смех Люпо и громоподобные маты Юрочки, которого только что отчитали за развязанный шнурок. Это пугает сильнее остального. Ведь если бы все грустили и мокли в мерзкой депрессии, это было бы понятно, это было бы логично - да, все далеко от дома, всем тяжело. Но когда плохо только тебе, это будто наваливается во много раз сильнее.
Я говорю, что дальше будет легче, и что в пятницу мы с Тушем встретим его на станции и все вместе отправимся в Дов, пить пиво, издеваться над официантками. А потом пойдем на Зив и встретим там всех-всех, и будет так весело, и даже если не весело, то все равно - ведь это дом, свой угол, любимый и родной.
- До пятницы еще целых три дня, - отвечает Шц. - Это все равно, что три жизни. Очень дерьмовые жизни.
Господи, и как же я отлично понимаю его, кто бы знал. В этом мы очень похожи - оба с трудом привыкаем к новым местам. Долго, мучительно, с болью и страданиями... И даже после всего этого - не факт, то приживемся. Есть такие люди. Которые вянут вне круга.
Это кошмарное чувство - сидеть на заднице перед монитором и знать, что ни черта ты не можешь сделать, чтобы другу помочь. Только надеяться, что твои астральные посылы каким-то невероятным образом попадут к нему и помогут проснуться утром. Ты даже молиться не можешь. Некому.
Черт, пусть же отмажется как-нибудь, ради всех святых! Сердце рвется... Как же протянуть эти три дня? И если мне прожить их так сложно, то что же он чувствует...
Готова придушить Идана за то, что тот, по всей видимости, шастает рядом, и не почешется! Чертовы Рыбы... Да сколько ж можно так жить.
Знаете, иногда человек говорит с вами - и голос у него усталый, но даже сквозь эту усталость чувствуется улыбка. Чувствуется, что да, он, может, и вымотался, как зверь, однако день у него прошел хорошо и вот сейчас он с вами поговорит, а потом завернется в одеяло и уснет, и все у него будет в порядке. А есть - с точностью до наоборот. Слышать, как твой лучший друг говорит совершенно убитым голосом - убитым из-за того, что ему плохо, тяжело, и вовсе не физически - это, Господи... Это разрывает твое сердце.
Шц говорит, что остальные ребята такого не чувствуют, и что глаза у них блестят. И то верно - пока мы разговаривали, где-то на заднем плане слышался веселый смех Люпо и громоподобные маты Юрочки, которого только что отчитали за развязанный шнурок. Это пугает сильнее остального. Ведь если бы все грустили и мокли в мерзкой депрессии, это было бы понятно, это было бы логично - да, все далеко от дома, всем тяжело. Но когда плохо только тебе, это будто наваливается во много раз сильнее.
Я говорю, что дальше будет легче, и что в пятницу мы с Тушем встретим его на станции и все вместе отправимся в Дов, пить пиво, издеваться над официантками. А потом пойдем на Зив и встретим там всех-всех, и будет так весело, и даже если не весело, то все равно - ведь это дом, свой угол, любимый и родной.
- До пятницы еще целых три дня, - отвечает Шц. - Это все равно, что три жизни. Очень дерьмовые жизни.
Господи, и как же я отлично понимаю его, кто бы знал. В этом мы очень похожи - оба с трудом привыкаем к новым местам. Долго, мучительно, с болью и страданиями... И даже после всего этого - не факт, то приживемся. Есть такие люди. Которые вянут вне круга.
Это кошмарное чувство - сидеть на заднице перед монитором и знать, что ни черта ты не можешь сделать, чтобы другу помочь. Только надеяться, что твои астральные посылы каким-то невероятным образом попадут к нему и помогут проснуться утром. Ты даже молиться не можешь. Некому.
Черт, пусть же отмажется как-нибудь, ради всех святых! Сердце рвется... Как же протянуть эти три дня? И если мне прожить их так сложно, то что же он чувствует...
Готова придушить Идана за то, что тот, по всей видимости, шастает рядом, и не почешется! Чертовы Рыбы... Да сколько ж можно так жить.