сколько глупостей и вздора написал я, нимфадора
Сны мне снятся редко – чуть ли не раз в полгода. Наверное, именно поэтому я так хорошо и надолго запоминаю те, которые таки сняться.
Сегодняшний сон запомнится явно на всю жизнь!
Снилось, будто выбегаю во двор: а двор не узнаю. Вижу только, что темно кругом, позади дома высится грозная стена леса. Тайга? Какая-то деревня... Двор, в неверном свете луны, оказывается типично сельским – собака на цепи, утоптанная земля...
Я замечаю, что кроме меня по двору и улице, за калиткой, тоже суетятся люди. То тут, то там зажигались факелы, слышались крики и детский плач. Я тоже металась, не находя себе места, но почему – не знаю. Было ощущение приближающейся катастрофы.
Потом кто-то, визжа и бледнея, дрожащей рукой указал за наши спины, в сторону таежной сопки. Оттуда, из-за темных стволов деревьев, медленно, но неумолимо приближались какие-то белые силуэты. Полупрозрачные, похожие на куски тумана, но в них отчетливо угадывались человеческие очертания.
Люди бросились в противоположную от призраков сторону, куда-то к широким травяным полям, которые простирались впереди, на сколько хватало глаз, или насколько позволяла видеть ночная темнота. Паника нарастала почти ощутимо, тут и там уже слышались откровенно истеричные нотки. Мужчины и парни постарше гнали женщин и детей прочь, что-то в суматохе крича и тыкая пальцем в сторону полей.
- Бегите, черт! Уходите!
Я все ещё стояла в своем дворе, рядом мелькали смутно знакомые силуэты, они кричали, паниковали, зажигали все новые и новые факелы. Собаки рвались с цепей (а некоторым это даже удавалось), опровергая все мои представления о собаках в подобных ситуациях. Совсем близко от меня, с пеной на ужасных клыках, заходился в припадке Пес, собака Томаса. Сам же Том налетел на меня секунду спустя после того, как я узнала его собаку:
- В сторону полей! Там дальше - река! На нее и ориентируйся. Бегом беги, бегом, понимаешь?! Вон пошла, скорее!
Я видела его лицо в свете огня – глаза закрыты черной и мокрой челкой, на высокие скулы ложатся тени, рот искривлен. Подталкиваемая в спину, я добралась до калитки, совершенно не в состоянии хоть один шаг ступить самостоятельно. Пес все заходился. Тогда Том обратил на него внимание, рывком снял тяжелую цепь с вбитого в стену клюка, и сунул в мою мокрую ладонь.
Собачий загривок доходил мне чуть не до груди. Во сне я была нормального роста, но Пес внезапно оказался настоящим монстром – думаю, я бы верхом на нем скакать могла, приди мне это в голову.
Том поцеловал меня (причем вовсе не по-детски), и почти швырнул за ворота. Тяжелая и холодная (такая, что слегка примерзали пальцы) цепь в руке напряглась, и собака понеслась вперед, будто зная и дорогу, и то, что от хозяйки внятных указаний не дождешься – скорее, самой хозяйкой придется управлять.
Мы бежали бегом, я почти не оглядывалась. Облик Пса на протяжении пути несколько раз менялся – от огромной волчары к лайке, потом к пуме и обратно к помеси хаски с черт-знает-с-кем.
Вокруг – травяные поля, в горле – напряженное дыхание, я не помню, во что была одета но замерзала несмотря на бег. На секунду задержав взгляд, в очередной раз оглядываясь по сторонам, заметила, как сзади и с боков в ночном воздухе танцуют светлячки. А потом сообразила, что вовсе никакие не светлячки, а те же белые куски тумана, что пришли в деревню – просто они ещё очень далеко. Я оглянулась – силуэты деревни черными зубьями крепости виднелись на фоне огненного зарева толи костров, толи пожара.
Сил не оставалось, когда мы с псиной добрались до опушки леса, в котором была река. Мы уже встречали людей – выбившихся из сил женщин, детей и стариков в тележках. Все стремились вперед, а я остановилась, уперлась ладонями в колени, и меня стошнило в дорожную пыль.
Откуда-то появилась женщина – я узнала ее, и поняла, что уж кому-кому, а ей тут совсем не место, но не удивилась. Женщина, в отличии от всех остальных, не кричала, не плакала и никуда не бежала – она спокойно шла в ту сторону, откуда прочие стремились скорее убежать.
Она меня тоже узнала, склонила ко мне (я стояла посреди дороги на коленях) заинтересованное лицо:
- Ну что, набегались? Пойдем обратно. Все уже кончилось.
Я пыталась объяснить ей, что ничего не кончилась, туда нельзя ходить, там ужас и хаос, но говорила я по-французски, и поэтому сама себя плохо понимала.
А Жаклин, и вовсе меня не слушая, продолжала идти, насвистывая что-то под нос – и я пошла за ней.
Травяные поля серебрились в восходящем солнце. Лужи воды вокруг чередовались выгорелыми участками земли. Совсем рядом колебались в воздухе призрачные фигуры, и не думая рассеиваться, гонимые первыми утренними лучами. Проходя мимо них, я даже иногда слышала их тихое бормотание. Но уже не боялась и не бежала – стало понятно, что эти клочки тумана уже сделали свое дело, и скоро уйдут, за тем, чтобы вновь не вернуться, или вернуться спустя много столетий.
На подходах к деревне то там, то тут в луже появлялись и деревенские жители, из тех, что не успели или не захотели убегать. Раскроенные черепа, маски ужаса на лицах, оторванные руки-ноги. Но нигде – ни капли крови. Только сплошь ледяная вода.
Пес скулил, француженка рядом со мной улыбалась. Мы вошли в деревню без проблем – ворота сгорели, равно как, впрочем, и ограждения. Кое-где ещё высились дымящиеся кости обугленных домов. Часть построек сгорела только наполовину.
Миновав мой двор, она повела меня к одному из таких, полусгоревших жилищ. Со скрипом отворила болтающуюся на одной петле дверь, и впустила меня в комнату.
Комната выглядела обычно – диван, шкафы, занавешенные окна. На столе стояла тарелка, на которой лежало два бутерброда, рядом – стакан молока... На полу была разбросаны матрасы и одеяла.
На матрасах и одеялах, в лужах ледяной воды были распластаны два в той или иной степени изуродованных трупа: Гай, и... я.
С добрым утром!
Сегодняшний сон запомнится явно на всю жизнь!
Снилось, будто выбегаю во двор: а двор не узнаю. Вижу только, что темно кругом, позади дома высится грозная стена леса. Тайга? Какая-то деревня... Двор, в неверном свете луны, оказывается типично сельским – собака на цепи, утоптанная земля...
Я замечаю, что кроме меня по двору и улице, за калиткой, тоже суетятся люди. То тут, то там зажигались факелы, слышались крики и детский плач. Я тоже металась, не находя себе места, но почему – не знаю. Было ощущение приближающейся катастрофы.
Потом кто-то, визжа и бледнея, дрожащей рукой указал за наши спины, в сторону таежной сопки. Оттуда, из-за темных стволов деревьев, медленно, но неумолимо приближались какие-то белые силуэты. Полупрозрачные, похожие на куски тумана, но в них отчетливо угадывались человеческие очертания.
Люди бросились в противоположную от призраков сторону, куда-то к широким травяным полям, которые простирались впереди, на сколько хватало глаз, или насколько позволяла видеть ночная темнота. Паника нарастала почти ощутимо, тут и там уже слышались откровенно истеричные нотки. Мужчины и парни постарше гнали женщин и детей прочь, что-то в суматохе крича и тыкая пальцем в сторону полей.
- Бегите, черт! Уходите!
Я все ещё стояла в своем дворе, рядом мелькали смутно знакомые силуэты, они кричали, паниковали, зажигали все новые и новые факелы. Собаки рвались с цепей (а некоторым это даже удавалось), опровергая все мои представления о собаках в подобных ситуациях. Совсем близко от меня, с пеной на ужасных клыках, заходился в припадке Пес, собака Томаса. Сам же Том налетел на меня секунду спустя после того, как я узнала его собаку:
- В сторону полей! Там дальше - река! На нее и ориентируйся. Бегом беги, бегом, понимаешь?! Вон пошла, скорее!
Я видела его лицо в свете огня – глаза закрыты черной и мокрой челкой, на высокие скулы ложатся тени, рот искривлен. Подталкиваемая в спину, я добралась до калитки, совершенно не в состоянии хоть один шаг ступить самостоятельно. Пес все заходился. Тогда Том обратил на него внимание, рывком снял тяжелую цепь с вбитого в стену клюка, и сунул в мою мокрую ладонь.
Собачий загривок доходил мне чуть не до груди. Во сне я была нормального роста, но Пес внезапно оказался настоящим монстром – думаю, я бы верхом на нем скакать могла, приди мне это в голову.
Том поцеловал меня (причем вовсе не по-детски), и почти швырнул за ворота. Тяжелая и холодная (такая, что слегка примерзали пальцы) цепь в руке напряглась, и собака понеслась вперед, будто зная и дорогу, и то, что от хозяйки внятных указаний не дождешься – скорее, самой хозяйкой придется управлять.
Мы бежали бегом, я почти не оглядывалась. Облик Пса на протяжении пути несколько раз менялся – от огромной волчары к лайке, потом к пуме и обратно к помеси хаски с черт-знает-с-кем.
Вокруг – травяные поля, в горле – напряженное дыхание, я не помню, во что была одета но замерзала несмотря на бег. На секунду задержав взгляд, в очередной раз оглядываясь по сторонам, заметила, как сзади и с боков в ночном воздухе танцуют светлячки. А потом сообразила, что вовсе никакие не светлячки, а те же белые куски тумана, что пришли в деревню – просто они ещё очень далеко. Я оглянулась – силуэты деревни черными зубьями крепости виднелись на фоне огненного зарева толи костров, толи пожара.
Сил не оставалось, когда мы с псиной добрались до опушки леса, в котором была река. Мы уже встречали людей – выбившихся из сил женщин, детей и стариков в тележках. Все стремились вперед, а я остановилась, уперлась ладонями в колени, и меня стошнило в дорожную пыль.
Откуда-то появилась женщина – я узнала ее, и поняла, что уж кому-кому, а ей тут совсем не место, но не удивилась. Женщина, в отличии от всех остальных, не кричала, не плакала и никуда не бежала – она спокойно шла в ту сторону, откуда прочие стремились скорее убежать.
Она меня тоже узнала, склонила ко мне (я стояла посреди дороги на коленях) заинтересованное лицо:
- Ну что, набегались? Пойдем обратно. Все уже кончилось.
Я пыталась объяснить ей, что ничего не кончилась, туда нельзя ходить, там ужас и хаос, но говорила я по-французски, и поэтому сама себя плохо понимала.
А Жаклин, и вовсе меня не слушая, продолжала идти, насвистывая что-то под нос – и я пошла за ней.
Травяные поля серебрились в восходящем солнце. Лужи воды вокруг чередовались выгорелыми участками земли. Совсем рядом колебались в воздухе призрачные фигуры, и не думая рассеиваться, гонимые первыми утренними лучами. Проходя мимо них, я даже иногда слышала их тихое бормотание. Но уже не боялась и не бежала – стало понятно, что эти клочки тумана уже сделали свое дело, и скоро уйдут, за тем, чтобы вновь не вернуться, или вернуться спустя много столетий.
На подходах к деревне то там, то тут в луже появлялись и деревенские жители, из тех, что не успели или не захотели убегать. Раскроенные черепа, маски ужаса на лицах, оторванные руки-ноги. Но нигде – ни капли крови. Только сплошь ледяная вода.
Пес скулил, француженка рядом со мной улыбалась. Мы вошли в деревню без проблем – ворота сгорели, равно как, впрочем, и ограждения. Кое-где ещё высились дымящиеся кости обугленных домов. Часть построек сгорела только наполовину.
Миновав мой двор, она повела меня к одному из таких, полусгоревших жилищ. Со скрипом отворила болтающуюся на одной петле дверь, и впустила меня в комнату.
Комната выглядела обычно – диван, шкафы, занавешенные окна. На столе стояла тарелка, на которой лежало два бутерброда, рядом – стакан молока... На полу была разбросаны матрасы и одеяла.
На матрасах и одеялах, в лужах ледяной воды были распластаны два в той или иной степени изуродованных трупа: Гай, и... я.
С добрым утром!
-
-
17.09.2005 в 12:43-
-
17.09.2005 в 12:51сон кажется чем-то вроде вещего..
не дай боги.
-
-
17.09.2005 в 12:57Если оно, конечное, доброе...
Расскажи свой сон текущей воде.Посколько вряд ли у тебя поблизости есть ручей, то
пусти воду из крана. И попроси воду унести свой сон окончательно и без всяких последствий. Не забудь это сделать вежливо.
-
-
17.09.2005 в 13:01-
-
17.09.2005 в 13:49О, это надо запомнить.
Пустила, рассказала. Утекло в раковину.
mart
Ах, Зигги нервно курит в коридоре!
иногда сон - это просто сон
...да и вообще он чего только не говорил.
-
-
17.09.2005 в 17:15-
-
18.09.2005 в 13:19Алиса Грейхаунд по-моему, сон по Юнгу трактовать надо, если уж его вообще трактовать. Архетипов тут полно. Да, архетип полнейших перемен - но! не факт, что плохих. По некоторым моментам мне даже кажется, что совсем не плохих, а даже хороших. Просто много старого из жизни уйдет, и возможно, ты будешь не легко это переживать, но в итоге - это к лучшему.
Мамми интересный способ... А ты какой традиции, если не секрет?
-
-
18.09.2005 в 15:51бессознательного
...то бишь пошлого, развращенного и т.д.
Просто много старого из жизни уйдет
Мне почему-то тоже так показалась. У-м-м-м...
-
-
19.09.2005 в 23:35