Навеки твоя.

Ещё одна розовая, от разведенной в воде крови, м... ысль.

Что-то в районе R или NC с копейками, так-что вот.



---



Руки. Широкие ладони

грубо и уверенно задирают до шеи...



Руки. Широкие ладони

грубо и уверенно задирают до шеи...

Синяков не оставляют, потому-что

не до такой же степени.

Тонкие феи

уже давно зашлись бы криком

от таких ласк. А я ещё немного, и стану

неприлично стонать. Громко.

Надсадно, с надрывом.

Все так уверенно и сильно.

И больно. И сладко.

Ремус Люпин. Шоколадка.

Ты сильный, черт возьми. У тебя сильные ноги.

Как же под тобой визжали и плакали

деланные недотроги.



Как же тебе это нравилось, а?

Быть сильным и грубым. Сильным и слепым.

Вбивать ее в матрас, а глаза застилает

то ли туман, то ли дым.

А потом это воплощение позора отползает

в сторону, собирает ноги вместе.

Как же ей повезло, твоей невесте.

Ты куришь, а она ревет. Размазывает

потеки туши по роже. Примерно пятнадцать.

Черт, маленькие – себе дороже...

Но она сама захотела. И сама

стянула джинсы. Честное слово, ее дело.

Тебя эта ночь никак не задела.

Ты ужас, летящий на крыльях ночи.

Гроза вечеринок. Красавец.

Голубые очи.

Сколько их резало себе за тебя вены.

А сколько пытались упрекнуть. Или бросить тебя

из-за твоей измены.

Кто тебе только ночей не дарил.

И не один оруженосец

таскал за собой твой верный Андарил.

Всякое бывало. И многое повидало

вот это вот серое покрывало...



Но такого, как сейчас, оно не видело никогда.

из глаз лилась вода.

Чистым потоком, вымывая песок.

Не слезы – березовый сок...

И плакала не твоя очередная шлюха.

Плакал ты. Размазывая слезы кулаком

от уха до уха,

всхлипывая и заикаясь, пытаясь что-то

сказать. Объяснить, рассказать...

Дать понять, что вот эта ночь для тебя –

самая главная. За всю твою жизнь.

И что да, ты видал покруче богинь,

Но – сгинь...

Теперь не нужно ничего. Надо только

открыть рот и сказать

открыть рот и сказать.



Четыре слова про любовь,

и я умру.



---



Муки. Когда ты далеко, это такой кошмар.

Жар. Этот чертов ночной жар,

Этот в подушку скулеж.

Жжешь. Своей упертостью и глазами своими

Жжешь...



---



Руки. Широкие ладони

грубо и уверенно задирают до шеи...



Руки. Широкие ладони

грубо и уверенно задирают до шеи...

Синяков не оставляют, потому-что

не до такой же степени.

Тонкие феи

уже давно зашлись бы криком

от таких ласк. А я ещё немного, и стану

кричать твое имя. Хватая ртом

воздух, никогда не устану

вжиматься в тебя. Дергаться ритмом

злым, рваным. Стонать твое имя

языком поганым.

Бледные пальцы морской звездой

на твоем свитере. К черту твой свитер,

Что мы там не видели?

Рвешь на себе все, что можно,

никогда не действуешь осторожно:

только сейчас, сразу, всё. Моё.

В неудержимом исступлении

слишком сильно дергаешь мои волосы.

Полосы. Полосы завтра будут на твоей спине

и на мне. Я этой ночи никогда не забуду.

Перебью всю посуду, крича, что

люблю тебя... Да, я.

Навеки твоя.

---

Боромир попытался потрепать Фродо волосы, и Арагорн чуть не отрубил ему голову

В восемь часов вечера вернулась из школьной экскурсии.

Ужасно, вот, что я скажу. Просто ужасно.



Впрочем, утром все начиналось довольно мило – в восемь утра я сидела на лавочке в условленном месте и ждала Настасью, чтобы пойти вместе. Настасья опаздывала, я тревожилась. Проходил Орон – спросил, чего это я тут сижу, когда уже давно пора идти к автобусам. Предложил пойти с ним. Ах. Но нет, спокойно, Настасья важнее!



Во все ещё приподнятом настроении поднялись в автобусы, и ехали в лес, где должны были проходить веселые спортивные соревнования между классами нашей параллели...

Угадайте, кто в первые же пять минут начала соревнований в кровь разбил руку и подвернул лодыжку? Правильно, именно Грей! Пять баллов Гриффиндору!

Мы спускались по довольно крутой тропке, у меня из-под ноги вывернулся камень, и я загремела на землю, расцарапав себе все, что можно, и вывихнув при этом ногу. Невольно вскрикнула, на голос обернулись Настасья с Джонатаном (Йони)... Шедший позади меня Матан мгновенно опустился рядом:

- Эй, ты в порядке?

Я всхлипывала. Было жутко больно. Матан помог мне подняться (и это ему если не зачлось, то зачтется), я туго затянула ногу, и в соревнованиях участвовать не могла – только наблюдала...



Кстати, наблюдать было вполне себе интересно: я ведь была в группе, ответственной за спортивные развлечения в поездке, поэтому знала, что соревнования у нас будут ох, какие интересные... На пример, лично мной придуманная «одежная змея» - соревнование между классами нашей параллели, суть которого – какой класс сможет сделать более длинную веревку из собственной одежды. Хы-хы-хы. Да-а, что-то, а раздеваться мои одноклассники умеют! В «одежной змее» наш класс уверенно взял первое место. В ход шло все – шнурки, футболки, куртки, носки, ремни, штаны, джинсы... На пятой минуте с начала соревнования все без исключения мальчишки уже разгуливали в одних трусах, ни больше, ни меньше. Я была горда – вот, какой я придумала хороший конкурс!



Дальше предстоял длинный переход через горы, с остановками.

Вообще, суть в том, что эта поездка должна была у нас быть двухдневной, и тот путь, который нам сейчас предстояло пройти за три часа, мы по-хорошему должны были растянуть на куда большее время. Из-за сжатых сроков все приходилось делать в бешенной спешке, постоянно куда-то опаздывая, и не успевая как следует насладиться самой экскурсией...

Нет, мне не понравился этот день.



Чертова нога болела уже не так, как вначале, но все равно адски. А что делать?.. Весь день я была зла, а под вечер загрустила. Сижу на ветке поваленного дерева. Рядом – Щиран, Джонатан, Настасья, Алекса, Шахар... Обедают, ржут, веселятся. Матан ходит, пальцы гнет. Лэйбель клеит девочек.

Че-ерт, до какой же степени не в тему я себя чувствовала, а!

Обычно в длинных экскурсиях я всегда сидела в автобусе с Максом. И ходила тоже всегда рядом с Максом. Ещё с нами обычно ходил Алон, но Алон теперь в другом классе. И хотя я сегодня его пару раз видела, здоровалась с ним – все равно, ГДЕ, К ЧЕРТЯМ СОБАЧЬИМ, МАКС?!

В автобусе я сидела сначала с Таней, потом одна, потом немного с Кофе, потом опять одна.



Когда вечером, в районе семи, возвращались домой, в середине нашего автобуса сбилась теплая компашка: пара новых подружек Ротэма, потом ещё Шахар, ещё кто-то, и ещё... Сам Лэйбель, душа компании, играл на гитаре, и все пели. Не «Мерлин Монро».



Я как-то все проспала. Проспала тот момент, когда Ротэм стал таким самоуверенным и самовлюбленным раздолбаем-ублюдком, и перестал быть сладким. Проспала тот момент, когда рядом со мной не оказалось Макса, моего самого лучшего друга. Проспала тот момент, когда в груди появилась постоянно ноющая заноза: мне не хватает, так не хватает, так не хватает...

Не хватало очень Гая в этой поездке. Бонапарт... Как странно было выходить на нашей остановке одной. Одной переходить дорогу и идти через темный парк. Очень не хватало Макса рядом. Чтобы спал, положив голову мне на колени, и все принимали это, как должное. Не хватало даже Эдо и Нэнэ.

Черт возьми!!!



Застрелюсь и уйду с дороги.



Хотя позитив во всей этой истории тоже имел место быть. Катастрофически мало, конечно, но хоть что-то:

- Наконец-то получила я свои линзы. Глаза стали совершенно изумрудными, хотя и не светлыми. Зато глубокими.

- Весь день ходила, низко надвинув на глаза козырек кепки, и скрывала лицо. Траур. Таль Он сказал, что я издалека похожа на мальчишку!

- Таль он и Паэр – такие замечательные.

- Эльад – такой приветливый.

- Ошри – такой смешной!

- Матан – такой интересный. Слава Мерлин Монро, у него отлегло от мозгов сделать из меня свою девку! Теперь с ним можно общаться и здороваться. И он немножко заботился обо мне, когда я совсем не могла ступать на ногу!

- На безымянном пальце правой руки я ношу тонкое серебряное кольцо, и на вопросы «ты что, замужем?» отвечаю – да! весело.

- На следующей неделе – каникулы.

- На следующей неделе приезжает МАКС!!! На целую неделю!!! Да-да-да-да!!!

---

Убьюсебяобстену.

Если не сумею сама – пусть меня убьет кто-нибудь другой.



Орон...

Что мы знаем об Ороне?

Хм. Внешне довольно сильно похож на Бонапарта (новый ник-нэйм Гая, хотя сам он об этом пока не подозревает): немножко косолапая походка, точно такая же короткая стрижка. Никогда бы не назвала его худым – потому-что он не худой, хотя стройный. Такой, ээ, обыкновенный. Раньше даже был немного полноват: какая-то детская пухлость, что-ли. Сейчас вполне себе ничего. Глаза желто-зеленые, светлые. Конечно, не голубой сойлент, но красивые: сегодня на информатике сидел в пол-оборота к окну, разговаривал с Щэрэцом, и желтое с зеленым та-ак интересно отсвечивало... (Потом Настя кинула в меня пенал, я тряхнула головой и отвлеклась.)

Поведением тоже иногда напоминает Бонапарта. Слегка. Они одинаково сидят на уроках – спокойно и тихо, но время от времени кидают в пространство меткие фразочки... как, на пример:

- У нас сейчас сентябрь?

- Да. У нас, блин, уже второй месяц сентябрь...

Хи-хи-хи.

Характер... Орона я плохо знаю. Что-то неуловимо знакомое в нем мелькает – напоминает он мне Бонапарта, напоминает, это точно...

Поделилась этими наблюдениями с Настей, у нее чуть глаз не выпал.

- Что?! Орон и Прудников?! Да ничего общего!.. Хм... Хотя, ты знаешь...



Он мне даже не нравится. Он просто занимательный, и его постоянно хочется спрятать в шкаф (не спрашивайте). И хочется подружиться с ним.

Ага... будет, чем заняться в ближайшие десять лет.

---

Соленый вечер

И взлетает с ладони бумажный

самолёт.

Нет на солнце пятен,

и отважный

солдатик идёт.

(с) Мастер



Весь вечер с Настасьей провели в одиночестве на пляже.

Поставили в песок два пластмассовых кресла, сидели лицом к морю, наблюдали закат.

Говорили: разговор мерцал в воздухе, как костер, то еле теплясь, то вспыхивая и пылая. Говорили о всяком...

В уходящих лучах солнца ловили огромные волны три молодых серфингиста, да дама преклонного возраста выгуливала собачку. Больше никого не было.

Я охоча была до крови и мяса – купила себе много мясной еды в прибрежном кафе... Настенька пила апельсиновый сок. Я ещё подумала-подумала, и купила кое-что для Чарли.

Говорили ещё о предстоящей ей в пятницу встрече с Алексом. Да-а.

И о будущем в целом.

Хорошо было...



Мне иногда даже нравится, когда солнце садится в море.

А она взрослеет.

---

Знамена реют на ветру.

Часто случается, выпадают далекие поездки, или идти пешком долго приходится. Вроде и шаг быстрый, и руки в карманах, а путь все никак не кончается...

До автобусной остановки, оттуда – до почты, потом в магазин. Да и к Кофе можно заглянуть – как она там со своим насморком? Вот я и иду...



Я не умею нормально ходить по улицам.



Руки обязательно нужно куда-нибудь деть – либо сунуть в карманы, либо теребить и держать лямку рюкзака. Можно вертеть на пальце связку ключей или рвать ногтями на мелкие кусочки аккуратный листочек, похищенный у ближайшего дерева. У нас в Хайфе, вообще, такие интересные заборы: в большинстве своем это просто постриженные заросли какого-нибудь кустарника. Прямо по веткам в «живом заборе» вырезают калитки и арки... Вдоль большинства улиц в нашем районе обязательно тянутся такие ограждения. У меня уже вошло в привычку, шагая по тротуару, отрывать от забора какой-нибудь маленький листочек, и ногтем вырезать в нем кружочки и полосочки. Когда листок превращается в совершенную тряпку, я бросаю его, и рву новый. Весной же я рву цветы – становлюсь на цыпочки и срываю большие сиреневые бутоны с деревьев. Срываю ромашки с близлежащих клумб, или просто из травы, и зажимаю между указательным и среднем пальцами, на манер живого кольца.

Ну не ходится мне спокойно!



А когда идешь, то заняться тебе больше нечем, кроме как своими мыслями... В автобусе, там дело другое – можно разглядывать пассажиров и гадать, кто они, куда едут, кто ждет их вечером к обеду... Или смотреть в окно, на машины и пешеходов. А когда идешь по улице – что тебе делать? Дорогу знаешь даже с закрытыми глазами, вокруг ничего интересного или необычного – вот и иди... Что угодно делай, как угодно себя отвлекай, а ненужные мысли, на протяжении дня все время заталкиваемые в самый дальний угол сознания, тут же появятся. И никуда ты не денешься, дарлинг.

Иду... Слева – проезжая часть и жилые дома по другую сторону, внизу – вид на Хайфу и порт сверху. Впереди – будущее, как всегда. Смотрю вниз – по серому, горячему асфальту шагают мои ноги в моих белых кроссовках, наполовину стыдливо укрывшихся слишком длинными джинсами. Джинсы обтрепались на концах – подшить бы... Скашиваю взгляд в сторону – по земле рядом со мной шагает моя тень. Тонкая, непонятная. Смотрю на небо – больно, солнце яркое, глаза жжет... Надо дождаться осени – тогда можно будет смотреть.



Не ходи за морскими котиками,

далеко заплывешь.

Не гуляй в тундре под наркотиками,

Занесет потом – фиг найдешь...



И да, заносит.

Когда надоедает разглядывать порт, с его серо-синими водами, с его подъемными кранами и многочисленными грузовыми кораблями, приходится сосредоточиться на себе. В себе.

И тогда появляется всякое.



У Ксюши от рака умерла сестра, совсем недавно. Все ходили, как пришибленные, никто Ксюше не звонил – куда там!.. Орон, который знал пятнадцатилетнюю Таньку, все время ковырял ботинком пол. Такие случаи не добавляют осмысленности – они просто сеют неловкость, и он них потеют ладони. Да, она с нами училась два года, а мы ее совсем не знали. А теперь она умерла. Облом, да, ребята? Чего только не бывает!.. Ладно, пошли играть в футбол.



А Гриша Майкифер женился на девушке, с которой знаком был ровно неделю – и у них уже что-то не ладится. Гриша ходит чернее тучи, новоиспеченная жена (не помню, как зовут) выглядит усталой. Он привез ее из Хабаровска, и у нее пока нет израильского гражданства: как она будет устраиваться, если они расстанутся, или как будет возвращаться домой?

Не отвечают на телефон в предполагаемо Нусином интернате. Наша связь прервалась, когда я потеряла мобильник, и чтобы ее, Инессу, найти, мы с Натой выписали несколько телефонных номеров разных школ в Иерусалиме, подходящих по описанию... в «Бэйт ульпане» то упорно не поднимают трубку, то говорят, что ничего не знают и ничем не могут помочь, потому-что секретаря нет на месте. Позвоните позже. Или выпейте йаду, как вариант.



Орон с каким-то мазохистическим упорством рушит тот мир, который я начала было себе создавать: Мир-Без-Гая. Ни он, ни Эльад, ни остальные никак не хотят признать, что все кончилось: все ловят за рукава, останавливают в коридорах, и, пристально глядя в глаза, шепчут, что он не закрывает рта, что он приезжает на осенние праздники и хочет видеть меня, хочет вызывать меня на откровенный разговор в кустах, хочет говорить со мной, хочет, хочет, хочет... И вереница их лиц уже превращается в стремительную карусель, и я не помню, кто, что и зачем говорит, потому-что в этом нет ни смысла, ни значения. Они все. И сплетницы-девочки, и мега-популярные мальчики, и гламурные модницы, и привычные скейтеры, все, все: они все, ходят вереницей, отталкивая друг друга, и своими смазанными ртами что-то говорят, говорят... Хочется плотно зажать ладонями уши, орать и яростно мотать головой: перестаньте, ради бога!!! Бросьте прошлое там, где мы его кинули – не поднимайте его, не бегите за нами обоими, суя нам под нос прожитое время и крича, что мы что-то обронили.



Или все, или ничего.



И вереницы клоунов, страшных кукол, больных переживаний и счастливых искр сплетаются в голове в такую невероятную кашу, что скоро я решу, что предпочитаю ходить по улицам, слушая музыку. Тогда можно ничего не думать, ни о чем не вспоминать, а просто зарываться с песню. И всегда, все, что тебе светит – это только вот эта вот лампочка...



Can't stand me now, can't stand me now, can't stand me now.

---

Про нее, родимую

Все думают, что меня придумали.

А я всех обламываю.

Потому-что живу и настоящая.



Наконец все утихло. Он взглянул на стоявшую подле него кровать, немного освещенную месячным сиянием, и заметил, что белая простыня, висящая почти до полу, легко шевелилась. Он пристальнее стал всматриваться: ему послышалось, как будто что-то под кроватью царапается, и немного погодя показалось, что кто-то тихим голосом зовет его:

- Алеша, Алеша!

Алеша испугался! Он один был в комнате, и ему тотчас пришло на мысль, что под кроватью должен быть вор. Но потом, рассудив, что вор не назвал бы его по имени, он несколько ободрился, хотя сердце в нем дрожало. Он немного приподнялся в постели и еще яснее увидел, что простыня шевелится, еще внятнее услышал, что кто-то говорит:

- Алеша, Алеша!

Вдруг белая простыня приподнялась, и из-под нее вышла черная курица.

---

В преддверии нашей однодневной (уже! Сократили, демоны!!!) поездки в лес всей параллелью, сегодня раскалывали на группы. Те будут ответственные за еду, эти – за уборку...

Никто не хотел идти в спортивную группу: потому-что там надо не просто сидеть на попе, а вкалывать, таскать маты, придумывать интересные соревнования, и пытаться уговорить одноклассников в этих соревнованиях участвовать. Хай, наш классный руководитель, битых полчаса искал добровольцев:

- Неужели никто по доброй воле не возьмет на себя спорт?! Неужели мне опять придеться доставать пистолет? Мне нужно всего пять человек! Ну, кто тут у нас настоящий мужчина?

В конце концов настоящим мужчиной проявила себя я. Заорала на весь класс, не выдержав напряжения:

- Черт с вами!!! Я иду на спорт!

Послышались нескрываемые вздохи облегчения. Матан с другого конца класса тут же вскинулся:

- В таком случае и я тоже!

Каков подлец, а? Тоже хочет быть настоящим мужчиной.

Поздно, солнце, ниша занята.

В общем, группу с горем пополам набрали – три девчонки в лице меня, Рэви и Мятной Жвачки, и Матан. Хы-хы-хы. Завтра в восемь утра нужно быть у входа в секретариат... Черт, я пропускаю французский.



А ещё этой зимой мне предстоит 60 часов отработать в доме престарелых, в качестве сиделки и помощницы. Причем совершенно за так. Школьный проект: десятиклассники на благо общества.

Такое впечатление, что я бы даже без какого-либо проекта пошла... В последнее время остро чувствую, что кроме того, как страдать херней, ничем не занимаюсь. Школа-уроки-интернет-спать. Мне не нравится такое времяпрепровождение. Я отмираю.



И вообще, хочу длинные волосы красного цвета, жить на Ямайке, с утра до вечера покуривать травку, и чтобы меня звали Диего.

---

Фразочки с уроков французского и не только.

- Ну вы, блин, наанализировали! Да сам поэт об этом не подумал...

- Конечно, не подумал – потому-что он писатель, а не поэт!



- Когда Сара начинает меня раздражать, я включаю кондиционер, и она замерзает.

- Просто и гениально.



Со двора доносится:

- Алекса! Ну, хватит дуться!

Эльад открывает дверь, высовывается, орет:

- Мы тебя прощаем!!!



- Ээ, я не могу в четверг. У меня свидание.

- С кем?

- Не помню.



- Ошри, заткнись.

- Эльад, солнышко, хочешь узнать, где дверь?

- Он и так очень хорошо знает...



Алон, мечтательно:

- А давайте сломаем кому-нибудь ногу, и тогда нас переведут учиться на первый этаж...

- Нужен доброволец.

- Паэр будет добровольцем!

- Не делай Паэра добровольцем, а то я тебя сам сделаю добровольцем!



- Найди мне на карте Provence. Окей, а сейчас Нормандию. Так... Все всё нашли?

- Нет! Я не нашел Хайфу.

- Шахар, это карта Франции.

- Ну и что?!



- Предлагаю остаться ночевать в школе. Кофе будет спать в тренажерном зале, а Алиса в мужском туалете.

- А я?

- А ты, Он, в киоске. А Ротэм – в кабинете информатики.

- Положив голову на клавиатуру...

- Да. А Матан с Ошри будут спать на футбольном поле...



- Нэнэ, где шкаф?..

- Сгорел вместе с клубом!

- Почему о нем так много говорят?..

- Потому-что была пьянка, в сгоревшем клубе. На пепле. Спроси Эдо – он тебе расскажет...

(Ещё девятый класс)



Натаниэл подметает пол. Эдо:

- Какой Нэнэ симпатичный, когда подметает...

(Это тоже прошлогоднее)



- Ааа!!!

- Что случилось, Кофе?!

- Не знаю! Убью!!!

- Кого?!

- Не знаю!!! Отойди, ты портишь впечатление!



- У них любовь с первой пощечины...

(Сами-Знаете-Про-Кого)



- Алиса! Глазам своим не верю! Ты спишь на моем уроке?!

- Она не спит, она читает учебник! С закрытыми глазами...



- Яэль, наверное, опоздает. Она в пробке.

- Она и есть пробка...



Орон разгрыз голубую ручку, и измазался в пасте. Оборачивается к Насте, показывает на лицо:

- Настя, я голубой?..



- Она завидовала коту, потому-что тому не много надо было для пропитания...

- Женщины завидуют котам. Посмотри, до чего мы дожили...



- Для Матана нужен отдельный класс – для самых тупых!

- А чего ты радуешься, ты будешь со мной учиться!

- О, Матан, хорошая реакция...



- Они так медленно ехали, что можно было во время поездки спрыгивать с подножки, и рвать цветочки в поле...

- ДА-А?! Я хочу видеть, как ты будешь рвать цветочки в поле, когда я тут на самокате!!!



Гай плюет на пол. Кто-то:

- Ты что, хочешь бассейн устроить?

- Нет. Я хочу утопить Алису с Ротэмом.



- Где садится солнце?

- За Гранд-каньоном!!!

---

Пятница, выходные. Тра-ля-ля-ля!

Ходила сейчас к Ронину, отдавала книжку, которую брала почитать. Смотрю, перед домом стоит его мотоцикл, навороченный такой байк с огромным количеством бортовых огней... А сзади, над колесом, надпись красивыми, белыми буквами:

НЕНАВИЖУ АВТОБУСЫ.

Я заржала, как невменяемая, прямо посреди улицы.



Между делом, видела на улице Гая: весь такой из себя великолепный... Сделала ему морду кирпичом, разминулись. Фу-у-у, он такой недружелюбный мальчик.



Макс приехал!!! Разговаривала с ним по телефону. Завтра или пойду к нему, или вместе куда-нибудь попремся. Черт, как же я по нему соскучилась-то, а...



У Ротэма завтра день рождения, и Макс с ещё несколькими людьми устраивают ему вечеринку. Макс звал меня:

- Мне надоело ваше идиотское поведение! Приходи, черт тебя возьми, и я вас помирю. Ты что, не хочешь с ним мириться?!

- Хочу, конечно! Но я, ээ... Давай лучше я сама... Я с ним в воскресенье в школе поговорю...

- Мама миа, какая же ты тупая...

- Я боюсь!

- Не бойся! Пойдем!

- Не-ет!!! Просто передай ему, что я его поздравляю и все дела. Передашь?

- Да передам, передам...

Вот не знаю – может, все же стоит пойти?..

Вообще, ночую сегодня у Кенди. Потому-что Лиза справляет свой день рождение, и я боюсь подумать, что будет в нашей квартире этой ночью. Нет, это не для моих неокрепших нервов. Ночую у Кенди.

Может, с Кенди и заскочить на огонек к Лэйбелю?..

Помириться с ним – элементарное дело. И мне этого действительно хочется – я по нему скучаю. Единственное – буду ли я любить вот этого, нового Ротэма так же, как любила Сладкого?

Надо проверить. Макс, как всегда, прав. Хватит дуться!

Что было, то прошло и мохом поросло.

---

Драконы

Была у меня раньше серия миниатюр на цветовые темы, с "драконами". Сейчас потихоньку реанимирую. Вот, на пример, две: просто чтобы понять, о чем речь.

Красный дракон на золотом поле

Красный дракон на золотом поле

Река золотая, прозрачная... По дну - галька, красная, желтая или серая. По гальке ходить приятно.

Тут - родники... Пьешь - и зубы ломит.

Небо синее. Не голубое, не белое и не сойлент. Синее, и облака аккуратные белыми подушечками зависли над верхушками деревьев.

Ой, а деревья!..

Как галька. Красные, желтые, или серые. Ветки сухие, ломкие. Только тронь такую - сразу оторвется иссохшийся красный лист, и неторопливо спланирует тебе на ботинок...



Ботинок у тебя мокрый. По гальке ходил.

И вообще ты какой-то сырой!

Туман, что-ли?

Да-а, черт, тума-ан. Серый такой, мокрый. Уже закат, а он не рассеялся. И до утра, конечно, не уйдет.

И вообще, хватит скакать по речке! Ты простынешь!

Ложись...



Что, что... Мох, блин. Мох. Такая травка, растет с северной стороны деревьев. Если верить Сириусу Блэку - то с северной стороны папоротника.

Сириус? Ээ... Видишь, первая звезда? Наверное, это Сириус.



Под ногами похрустывает и ломается сухой ковер из листьев и мха Сириуса. Темнеет, мир все больше красится в оранжевое и черное. Пока ещё относительно тепло, но как только зайдет солнце...



Убери свои мокрые ботинки с моего шарфа!

И ложись, наконец.

Сделай мне, раз в жизни, приятное одолжение...

Тебе так не будет холодно?

Ххх, а мне?..

Аа... Хорошо. В таком случае и это тоже снимай.

Хотя нет!..

Я сама.



Ох, черт!..

Что? Нет, я в порядке... Господи ты боже мой...

Да нет, я, просто - у тебя такая кожа.

Черт, она же золотая. Красные полосы шарфа, красная рубашка, и кожа... золотая она.

Ты что же это, значит, Золотой Мальчик?



Ах, так? Злишься? А ну, теперь посмотрим, кто кого! Спасайся, подлый трус! Ты, трусливый Золотой Мальчик! Спасайся, кому говорят! Сейчас я буду тебя преследовать!

Беги, я ужасна в гневе! Вот так тебе! Листья в волосы, и за шиворот! Как хорошо, что мы не до конца сняли с тебя рубашку. Индеец! Мы будем гнать тебя, пока ты не выбьешься из сил! Мы будем гнать тебя, как зверя, пока не сделаем по лесу круг и не выйдем сюда же, к этой же самой речке! Мы нагоним тебя и повалим в кучу листьев! Мы порвем то, что осталось от твоей одежды! Мы уничтожим то, что осталось от твоего сопротивления! Мы раздерем то, что осталось от твоего самообладания...

Мы – гончие. Мы – гоним.

Черный дракон на оранжевом поле

Черный дракон на оранжевом поле

Бежишь очень быстро, потому-что сейчас у тебя из-под носа уведут мяч. Ты не успеваешь!!! Сейчас он даст по воротам, ваш вратарь прозевает, и черный с белым мяч врежется в железную сетку, натягивая ее, разрывая ее! Грохот железа раздастся в твоих ушах взрывом атомной бомбы, обрушившейся лавиной, похоронным колоколом. У тебя лопнут барабанные перепонки!

И поэтому ты не можешь допустить мусора в своих воротах...



Солнце садится! Ты крайний нападающий, и мы условились сегодня играть до захода солнца – ПОЭТОМУ РВИ КОГТИ и не дай им превратить эту позорную ничью в смертельный проигрыш! Ну же, мальчик мой, вперед, вперед, вперед!



И как в замедленной съемке...

Ныряешь под руку одного, отталкиваешь с дороги третьего... Со звериным рыком, с неизвестно откуда взявшейся вдруг силой. И извернувшись в гибком, и одновременно пугающе мощном броске, ты бьешь по мячу и по его ноге.



Слышится хруст. Он отлетел куда-то в сторону, а ты, упав на колени, проехал ими по асфальту сантиметров двенадцать. Боль ещё не пришла – о, она придет, но позже... Скоро кровь потечет в кроссовки.

Кровь потечет в кроссовки, господа.



Стоишь на своих стертых и окровавленных коленях, запрокинув голову. В мир вокруг постепенно возвращаются звуки. Над городскими крышами горит закат, но солнца уже не видно. Черные, угловатые, острые крыши черным рельефом выделяются на оранжевом небе.

Село...



Не проиграли.

Можно жить дальше.

---

И в глазах твоих, словно по льду, запинаясь, скользя, вновь иду.

Физическое состояние.

Болею довольно сильно. Температура скачет, нос забит, горло дерет. Сегодня в школе отсидела восемь уроков, сама до сих пор не понимаю, каким чудом. Рэви, трогая мой лоб, укоризненно качала головой и говорила, чтобы я сейчас же освобождалась и шла домой. Но я домой не пошла, просто взяла у кого-то таблетку аспирина. Рэви принесла водички запить и наказала, чтобы если у меня и завтра будет температура, я в школу не совалась, а сидела дома и лечилась.

А Рэви ничего так...



Арсы.

На географии сегодня сидела с Эльадом. Первый раз в жизни, прошу заметить. Просто он опоздал, а я в последнее время постоянно сижу или одна, или с Шахаром (которого до воскресенья нет).

Для начала он переписал у меня уроки. Затем, когда уборщица учительница устроила устный экзамен, я шепотом подсказывала ему правильные ответы, а он громко их орал. Мы хорошо сработались: у меня знания, у него – голосовые связки. Эльад исписал целую страницу моего атласа фразочками типа «Грей крута!» и «Алиса + Гай = FOREVER», да и вообще сидеть с ним оказалось дюже весело.



Случай перед уроком французского. Собрались в классе за партой Алона Ахи: я, Нави, Паэр, ещё кто-то... А Ротэм, он обычно на французском сидит за Алоном. Так вот, мальчишки и Нави, все такие из себя веселые, сидят на двух столах – Алона и Ротэма, я чихаю и шмыгаю носом... Болею, в общем. И тут в класс входит Лэйбель. Ой, дальнейшее мне понравилось!

Шаркая по полу подошвами новых и на вид явно дорогих ботинок, Ротэм идет к своему столу. Длинные черные волосы зализаны гелем, выражение лица а-ля блин-что-я-забыл-в-этом-свинарнике. Ошри с другого конца класса даже крикнул что-то типа «Ротэм, тебя что, тошнит?».

Подходит к нам. Паэр невозмутимо раскачивается на его стуле. Ротэм:

- Я тут сижу, вообще-то. Может, смоешься?

Нави фыркнула, Паэр улыбнулся, а Алон оскалился:

- А может, он не хочет?

О, черт возьми, я не знала, что Ахи тоже ополчился на Лэйбеля. Алон же у нас вроде вне политики, ему все равно – арсы, не арсы, девочки, мальчики или моральные уроды... А вот поди ж ты!

Нда-а, Ротэму вход в Гриффиндор уже явно заказан.



Гай.

Не ходит на свидания.

Мали сплетничала сегодня:

- У моей подруги в том интернате парень, они с Гаем даже в одной комнате спят, по-моему. Так вот, эта моя подруга предложила, чтобы мы пошли гулять вчетвером: она с ее парнем, я, и ещё какой-нибудь мальчик... Вроде все должно было быть нормально, но тот мальчик, на которого рассчитывали, не согласился идти: мол, не надо ему все это... а потом, представляешь, выясняется, что это мальчик был твой Гай!!!

- Просто Гай.

- Что?

- Гай. Просто Гай. Не мой.



Матан.

О, как хорошо! Наконец-то разрешилась вся эта глупость с Матаном. А то я почти поверила... Но нет, все в порядке, он действительно арс.

Засвидетельствовал это ни кто иной, нежели Орон, солнышко моей незаходящее номер раз после Нэнэ. Сижу на перемене в классе, никого не трогаю... Орон окликнул от окна:

- Алиса? Подойди на минутку.

- Что такое? – спрашиваю, подходя.

За столом ещё сидел Эльад. Орон немного помялся, и, наконец, сказал:

- Матана лучше не слушай. Он... хочет быть, как Гай. Или ещё круче.

Я присвистнула. Мальчишки заговорили, перебивая друг друга:

- Просто хочет показать, что он не хуже, чем Прудников. Он думал...

- ...тебя в себя влюбить, понимаешь? Придурок, конечно...

- Об этом все знают, вот мы и подумали, чего тебе...

- Ему просто покою не дает, знаешь, гонор, все дела...

По мере того, как они говорили, мои губы все шире растягивались в улыбке.

- Ага... Я, впрочем, что-то такое себе и представляла. Матан, хм...

- Но мы тебе ничего не говорили, - счел нужным уточнить Орон.

- Конечно, нет. И спасибо!

- Ага... Давай там...



Всем ежам мира с самого начала было понятно, что Матан ни хрена ни в кого и не думал влюбляться. Но – чего лукавить – я уже начинала покупаться на все эти умильно-щенячьи взгляды и скромно потупленные глазки вкупе с хитрой улыбочкой... Было весело и приятно, так-что я, каюсь, отложила в сторонку реалистичность, и отключила осторожность. Ух, как же я люблю Орона...

Предупрежден – защищен, это верно. Сначала я подумала, что было бы неплохо притвориться, что искренне верю в его ухаживанья, а потом отчебучить что-нибудь эдакое... Чтобы от позора и унижения не скоро ещё отмылся! Но для таких планов нужны мозги и терпение, а ни того, ни другого у меня для столь хитроумного плана не хватило бы. Поэтому я удовлетворилась тем, что жутко рявкнула на этого неандертальца, когда по дороге домой он вызвался было заскочить ко мне в гости.

Уфф...

---

И никто не узнает, что я писал в том письме: ты не выживешь, ничего не останется мне

Шахар уехал на два дня. Завтра и послезавтра его не будет, буду сидеть одна. А уехал он, кстати сказать, заниматься общественно полезным делом: у нас скоро двухдневный поход в леса-буреломы всей параллелью, так вот, из каждого класса выделили по два человека, чтобы они, мол, поехали и разведали местность, что там и как. Шахар вызвался, поехал, кто-то ещё с ним – не помню.

Значит, совсем скоро и мы едем... Уй, ночевать в одной комнате с Матаном! Какой ужас.



Вообще, Рэви и Шахар меня так радуют. Просто бальзам на усталую душу: стоят сегодня, значит, в коридоре... За руки держатся, понимаешь... И не пара они вовсе, а просто очень-очень хорошие друзья. По крайней мере, это он так утверждают. О них уже давно сплетничать устали, а они украдкой все держатся за руки в людных коридорах, и совсем не видно.

Рэви очень, очень красивая – густые и блестящие темные локоны, чистое, улыбчивое лицо, сверкающие глаза. Шахар рядом с ней смотрится не очень к месту – чуть сутулый, неуклюжий, остроносый и не красивый.

А я на уроке гляну, как он через плечо ей улыбается... Глаза синие собственным светом светятся, и счастливая до неприличия улыбка. Красота в глазах смотрящего, ну вот хоть стреляйте в меня.



Матан увлеченно косит под котенка: подныривает под руки-ладони, блаженно прикрывает глаза, когда я, смеясь, кончиками пальцев очерчиваю линию его подбородка (дабы удостовериться, что Орон, солнышко, не врет, и Котяра действительно принял всерьез мои слова насчет «побрейся сначала!»). У Настасьи, по ее словам, уже руки болят хлопать Кофе по спине: мол, Кофе, когда видит нас с Матаном вместе, спешно закашливается. И не то, чтобы они чего-то там не одобряли – просто надо привыкнуть... Наверное, надо привыкнуть к тому, что наш персональный Хогвартс лишился факультетов – ни вам больше Гриффиндора, ни вам больше Слизерина. Только обыкновенные дети – там больше гонора, там меньше, но по сути своей все равны.

Из моего угла, по крайней мере.



28-го день рождения у Настасьи. Конечно, организуем ей какой-нибудь огромный и хороший подарок, это само собой, но я ещё и ориджинал ей пишу... Не знаю – цепляет меня их с Алексом история, очень. А ей нравится, когда я об этом пишу или говорю.



Довольно сильно простудила горло. Не знаю, кашляла уже тогда, когда в последний раз заходила Ната: она ещё говорила, мол, аллергия на осень. Полно, какая к чертям осень – в Хайфе даже в июле не было так жарко! (Да, я в курсе, что меня в июле в Хайфе не было...) Но, тем не менее, горло очень болит - кашляю и хриплю, как Глеб Самойлов, когда у него мрачно-готический настрой...



У Лизы 19-го был день рождения – теперь у нас не дом, а оранжерея, столько ей травы надарили. Я купила ей книжку про кошек с восхитительными фотографиями и глянцевыми страницами. В пятницу ещё и пьянка будет, по поводу дня-то. Заберите меня куда-нибудь...



А дневники все так же чудачат. Знаете, меня в последнее время очень настораживают все эти севшие вдруг базы данных, три сервера, проколы и непредвиденные происшествия... А вдруг у них вообще весь сайт ляжет? Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но уже несколько дней вертится в голове настойчивая мысль: сохрани архив дневника, сохрани...

Просто так, анкеты

Ты любишь прикосновения? Смотря, должна заметить. Вообще, обычно решающий фактор, нравится тебе, когда к тебе прикасаются, или нет – это личность того, кто прикасается, ага. Почему-то не очень люблю, когда меня обнимают или там треплют по лохматой голове родители. Впрочем, они, слава Мерлин Монро, не очень часто это практикуют. Не люблю, когда меня трогает «не по теме» всякий малознакомый народ – одно дело, не виделись давно или ещё что, а другое дело – просто так, потому-что кому-то, понимаешь, так хочется. И опа, за плечи, по волосам погладить – ну не люблю. А мне потом тоже хочется – помыться. Наверное, я в этом деле, как Гарик в «Постороннем за спиной»...

Они должны быть нежными или наоборот - резкими? Уверенными. Вспомнилось почему-то – сижу себе на парте, Йони напротив меня. Вдруг кидает за мою спину многозначительный взгляд... Я не успеваю обернуться, зато в следующее мгновение обнаруживаю рядом с нами Матана – материализовался, сцуко, из-за угла, и за талию обнял, а подбородок на плечо положил. Уверенно так, и лыбится, значит... Знает, что ещё секунда, и я возмущенно вырвусь, и даже, возможно, по роже ему съезжу – а вот все равно пришел. Ххх, нахальный парень, совсем как я!

Прикосновения к какому участку твоего тела тебе особенно приятны? Талия, ничего не могу с собой поделать. Ещё – ладони, люблю ходить за ручку, держась крепко. Ххх, помню, в ранеем дестве, когда мне было лет семь, и я ходила в первый класс, Том забирал меня в обед из школы... Я в черной шубке, неуклюжая... Из рукавов торчат варежки на резинке, а маленькую ручку крепко сжимает ладонь старшего брата. Я любила так ходить – а ещё закрывала глаза, и говорила Томми: веди меня! Он заводил меня в сугробы, и я там барахталась до тех пор, пока он не извлекал меня на свет божий за шкирку.

Прикосновения руками или языком? Ну вы, блин, даете... Руками. Губами, на крайняк.

Со словами или без? А-а, так вот у вас тут что за анкета!!! Ххх. Молча. Можно бормотать что-нибудь насчет того, что кое-кто забыл выключить утюг.

Целовать или прикасаться? Прикасаться, и сразу целовать!

Видеть или трогать? Знаете, а вот когда как. Иногда вот видишь, и точно знаешь, что трогать нельзя, потому-что либо в глаз получишь, либо самой потом неинтересно станет... В таких ситуациях – сиди и любуйся. А иногда смотрите глазки, хоть повылазьте, а пока не притронешься да по жестким черным патлам (Матан?! ПОШЕЛ К ЧЕРТЯМ!!!) не погладишь, так и не кайф вовсе.

Друг или незнакомец? Что значит незнакомец?! К чертям всех незнакомцев, у меня на этой почве фобия. Незнакомцы – это плохо, очень плохо, выпейте йаду, незнакомцы! А друг – это друг. Дружбу нельзя путать с яичницей.

Прикасаться самой (самому) или когда кто-то прикасается? И то, и другое. Попеременно, может быть? Хотя, скорее, по настроению. Люблю лапать людей.

Должно быть жарко или тепло? Должно быть жутко холодно, чтобы была достойная причина вместе со своим тонким одеялом перебраться через опасный участок пола между кроватями, и свернуться под боком.



Какой ник в Интернете вы используете чаще всего? Алиса Грейхаунд, Грей.

Назовите ваши любимые сочетания цветов. Серебристый-черный, красный-белый, синий-черный-белый.

Какой спиртной напиток вы предпочитаете? Сладкое красное вино.

Если курите, то сигареты какой марки? Я курю только коноплю и одуванчики. И карандаши, но это только в минуты острой тоски.

Если бы у вас был выбор превратиться в какое-либо животное, кого бы вы выбрали? Собака.

Перед вами лежит десять пистолетов, один из них заряжен, остальные – нет. Если вы возьмёте один из них и выстрелите себе в голову, не получив в последствии пулю, – вам дадут 10 миллионов долларов. Если вам попадётся пистолет с пулей, то вы, соответственно, умрёте. Итак, стали бы вы рисковать ради 10 миллионов долларов? Теоретически – нет, потому-что я, во-первых, стою во много раз дороже, а во-вторых – мой мир без меня пропадет... Это я сейчас так рассуждаю. Но практически, если бы ситуация вдруг возникла передо мной, как лист перед травой... Я бы, наверное, согласилась – не ради денег, а ради экстрима. Было бы потом, что вспомнить... Если осталось бы, чем вспоминать.

Верите ли вы в загробную жизнь или являетесь атеистом? Я язычница. Верю в переселение душ.

Вы бы предпочли невероятную красоту или огромное состояние? Я предпочла бы блестящий ум и невероятную удачу.

От вас зависит жизнь вашего брата и сотен неизвестных вам людей. Кого вы спасёте, брата или незнакомцев? Брата, ни секунды не размышляя.

Как вы считаете, этот мир ещё можно спасти? Нет, и в этом вся его прелесть. Он так трогательно обречен...



Три самых дорогих тебе человечка. Сложный вопрос. В голове всплывает сразу девятнадцать тысяч имен, и в то же время – ни одного... И ещё сложнее – делить на иерархию своих родных и близких.

Человек, о котором ты часто думаешь. Томас. Как он там, в закоулках океанского тумана и переулках человеческой подлости? Почему целых три недели не звонит, и не подает Ронину никаких признаков жизни?

Человек, с которым не соскучишься. Томер. С ним всегда либо шумно и весело, либо просто уютно - теплый такой, вялый уют, когда тебе не скучно, а просто хорошо и душевно-мягко. Как будто провалилась твоя душа в колючий плед, а сверху светит желтая лампа. Романо.

Человек, который тебя предал. Не Ротэм же, в самом деле? Ротэм просто сделал выбор, и не наша вина, что выборы у нас так разительно отличались. Хотя раньше, до этого его выбора... Возможно, и предал. Или просто сглупил.

Человек, который любит тебя. Родители, брат, семья в целом.

Человек, которого ты любишь. Томас. Друзья.

Человек, для которого, как ты считаешь, ты очень важна. Мне кажется, что я имею цену для Тома. Какую-то особенную цену, пусть не очень высокую, но особенную, которой ещё ни один брат не придавал ни одной сестре.

Человек, с которым ты готова пойти на край света. Гай. Опять же Томас.

Человек, в котором ты никогда не разочаруешься. Человек, с которым я плохо знакома. Не в чем разочаровываться.

Человек, который поддержал тебя в трудную минуту. В прошлом часто – Макси. Настасья и (я очень удивилась, была почти поражена) Томер. Банальности обычно несут в себе истину, вот и на этот раз – друзья познаются в беде... Скорее, даже не друзья, а человеческий характер.

Другое дело, что в моем возрасте у меня и трудных минут-то пока... фи. Опять же, тьфу-тьфу-тьфу.



Если бы вы могли выбрать себе внешность, какая внешность бы соответствовала вашей душе? Хм... Тонкая фигура, глаза ярко-зеленые, раскосые. Волосы короткие, лохматые, чтобы шли к общему портрету. Овал лица чуть заостренный. В принципе, все вроде сходится, кроме овала морды и пакли на голове. Что-то не стыкуется в последнее время...

Какое имя вы бы себе выбрали, если бы могли? Сильвия-Миранда Паради де Хаффлпаф по кличке Малышечка.

Работа или семья? Сначала работа, потом семья, если я правильно поняла вопрос. В смысле, важнее, конечно, родные, но работе тоже часто нужно уделять повышенное внимание.

Одиночество или общество? Общество. Знаете, есть такие люди, общество которых – это как одиночество. И не потому, что они занудные или с ними скучно – просто в их присутствии ты чувствуешь себя так же комфортно, как наедине. Редки, как алмаз Орлов в природе, должна заметить...

Что такое "красота лунного света"? Это когда лунный свет становится тобой... В нем все расцветает своей собственной, потусторонней и серебряной жизнью. Я люблю лунный свет, и люблю луну золотую и теплую. Летней ночью, плывущую медленно над тайгой. Красота лунного света – это облитые вязким серебром мохнатые ели, и искрящийся снег.

Что такое жизнь? «И стала задавать себе вопросы странные... Что такое любовь? Что такое смерть? И даже – что такое жизнь?..» Читала где-то... Хм, жизнь что такое? Это – часть чего-то большего. Возможно, намного большего, возможно, совсем чуть-чуть более великого. И очень хорошая часть. Возможно, пролог. Возможно, ещё одна глава.

Какую жизнь вы себе хотите? Обыкновенную. Чтобы была в ней пора и радостям, и неудачам. Но чтобы всегда были вокруг люди, которые тебе друзья, чтобы всегда тебя поддержали, если что. А ты потом их поддержишь и посоветуешь. Так и жизнь проживем.

Какую старость вы себе хотите? Как бы вы хотели умереть? Старости я себе, если честно, как-то не очень хочу. Было бы очень неплохо, если бы меня лет эдак в тридцать-тридцать пять застрелил наемный киллер, во время какой-нибудь пресс-конференции, где я была бы центральным объектом. Или пусть меня убили бы агенты ФБР, за то, что я слишком много знаю.

У вас есть дар? Каким вы себе представляете свой путь? Дар? Да нет, ничего такого. Да и слава Мерлин Монро, мне почему-то кажется, что каждый дар несет в себе бремя...

В виде какого животного ваша душа? Гончая собака. Может, Грейхаунд, может, Прусская борзая, может, Салюки. В час между собакой и волком стелется в высокой траве, а потом пригнется – и нет собаки, а есть черный и тонкий человеческий силуэт. Оборотень... Наверное, это мне Лема такой образ создала.

Ваша жизнь - это рай или ад? Ни то, ни другое! *злится* Идиотский вопрос.

Чего вы не видели? И что хотели бы увидеть? Я не видела, как прыгают с парашюта, или вниз головой с моста Золотые Ворота. Ни того ни другого делать мне не хочется, потому-что я не люблю ощущение падения – в животе щекочет – а вот посмотреть бы не отказалась.

Ваша любимая фраза: «оч хорошо!», «наш принц – не принц, а полное говно!».

Девиз вашей жизни: не завидуй свету в чужом окне – там нас с тобою нет.

Что вы сделаете, если кто-то вас оскорбит? Оскорблюсь, ххх. В девяноста девяти случаях из ста ввяжусь в ссору, и в одном – пожалуюсь кому-нибудь, и предоставлю этому самому «кому-нибудь» ввязаться в ссору...

Что вы сделаете, если у вас что-то украдут? Довольно таки себе расстроюсь. Вещи, скорее всего, жалко не будет (потому-что у меня нет ничего дорогого, чтобы красть), но сам факт...

У вас есть талисман? Хм... Два кольца серебряных... Браслет черный, резиновый, на руке – на нем раньше имя было. Эстонская крона на веревочке.

Вы верите в приметы? В некоторые. Про черную кошку верю, и про то, что возвращаться не стоит. Может, это у меня от Тома? Моряки, говорят, очень суеверны.

Что с вами происходит в полнолуние? Кожу меняю.

Вы колдун? Очень приятно, Том Риддл. Том Риддл, очень приятно. Само зло!!!

Вы псих? Нет. Это по части Гарри Поттера.

Вы употребляете наркотики? Ежедневно.

Вы пьете? Нет, я, как верблюд, могу неделями обходиться без воды.

Вы курите? Да, коноплю из школьного двора, и одуванчики.

А что вам нужно для полного счастья? На данный момент... Чтобы завтра пошел дождик, и было холодно. Тогда я пойду утром с Гриффиндорским шарфом.

На кого вы похожи внешне? На маму. Меня часто называют Лизкой-младшей, хх.

На какую знаменитость вы похожи? Бог миловал...

Что хорошего вы сегодня сделали? Помыла посуду, убрала на кухне, купила молока и картошки. Для себя ещё позвонила в Нуськину школу (предположительно Нуськину школу), и долго терроризировала секретаршу.

Что плохого вы сегодня сделали? Мм... Не очень дружелюбно разговаривала с отцом, когда вернулась из школы (нервы, нервы).

Вы добрый? Скорее да, чем нет, но я очень эгоистична.

Вы злой? См. выше.

---

Моменты.

Моменты разочарования.

Да-да, очень весело! Томер съехал с темы в последнюю минуту – не пускают его уже к Тель-Авиву в моей компании, блин... Нет, я, конечно, понимаю, почему его родители волнуются за ребенка – да я бы сама себя с собой не отпустила – но все равно тако-о-ой обло-о-ом...

Черт, мы завтра никуда не едем... И ни к какому Максу, бли-ин...



Моменты арсовские.

Матан намекает на то, что нам не плохо бы и расписаться уже. Я, конечно, никому и не думаю даваться в руки. Рюкзак Макаби сделал свое дело – вышеозначенный Матан, ярый болельщик этой команды, совсем слетел с катушек.

Орон, высунувшись по пояс из окна первого этажа, благим матом орет нам во двор:

- Грейхаунд, съезжай с темы! Мы решили, что Матан тебе больше к лицу, чем Прудников! Футболка Матана подходит к твоему В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМУ рюкзаку!

- Орон, сделай милость, наклонись чуть-чуть вперед! – кричит в ответ Кофе...

В соседнем окне, справа от Орона, вдруг появляется лохматая голова Матана. Такое впечатление, что он только что проснулся.

- Вы тут о чем?

Хохочем.



Моменты Гриффиндора.

Рэвиталь (израильтянка, девочка, Гриффиндорка высшей пробы) крепко обнимает Шахара:

- Цури, ты настоящий друг!

Я подхожу к своему месту, водворяю рюкзак на стол, окидываю невооруженным глазом сцену нежности.

- Объятья раздают? Рэви, меня тоже обнимешь?

Шахар сидит на столе гордый, как индюк, зацелованным насмерть. Рэви со слезами восхищения в голосе и глазах меня просвещает:

- Элис, Эльад забрал у меня классный журнал, и не хотел отдавать, потому-что там о нем плохое написано... Ох, Шахар так на него посмотрел! Эльад сразу отдал...

Снова обнимает Шахара. Я утираю слезы умиления – Рэви и Шахар, это такая пара...



Паэр с Талем Оно на перемене заваливаются к нам в гости. Таль Он:

- Что я вам сейчас расскажу! Слушайте, мне по дешевке досталась такая гитара!..

Паэр устало вздыхает:

- Таль, ты уже всех достал... Укушу...

Он не хочет затыкаться:

- Шахар, слушай! Там есть такая компания, короче, они делают гитары на заказ...

Паэр закатывает глаза, вздыхает... И вдруг резко наклоняется, и впивается зубами в предплечье Она.



Моменты профессора Знайба.

Урок зельеварения, тьфу блин, химии.

Орон треплется с Матаном, совершенно не обращая внимания на профессора Знайба. Знайб очень оскорбился:

- Орон! Почему ты разговариваешь на моем уроке? Ищешь людей своего умственного уровня, чтобы поговорить? Таких же тупых, как ты? Не вижу смысла. Тупее нету.

Орон побелел. Слушайте, эта чертова химичка перегибает палку! Так как все вокруг, кажется, потеряли дар речи, рот открыла только я:

- Профессор, вы уверены, что вам можно разговаривать с учениками в таком тоне?

Знайб перевела налитый кровью взгляд на меня, Шахар рядом тихо охнул, Орон смотрел с благодарностью...

Зазвенел звонок.



Моменты трогательности.

Литература. Наш классный руководитель, Хай, в шутку возмущается:

- Матан, сколько можно мечтать на моих уроках? Очнись!

Орон, сзади:

- Оставьте его в покое, он влюблен!

Матан низко опускает козырек кепки.

Рже-ем...



Моменты нежности.

Стою, качаюсь, как рябина во поле, у входа в класс. Скоро должен начаться урок. Народ потихоньку занимает свои места... Совсем под носом учительницы в класс влетает запыхавшийся Матан. Видит меня у двери: в общей суматохе целует в щеку, и исчезает где-то за Сарой...

Я всю пару английского держусь кончиками пальцев за щеку.

Покалывает и приятно.

---

Макаби

«Макаби Хайфа», должна вам заметить – это жутко популярная футбольная команда нашего славного городка, с ума по которой сходят все арсы. Видишь зимой человека с зелено-белым шарфом с логотипом «Макаби» - он гарантировано или арс, или просто жуткий выпендрежник, или сноб.

А я сегодня купила себе сумку этой команды... По этому поводу: разговор с Талем Оном.



- Таль, я купила рюкзак сборной «Макаби Хайфа». Что это обо мне говорит?

- Что тебе срочно нужно переходить в другой класс.

- По-моему, уже поздно.

- Нет, не поздно. Тебе всегда можно помочь. Не сдавайся!

- Он, я боюсь, это хроническое и не лечится...

- Лекарство есть! Называется ум. Интеллигенция. Это такое врожденное качество, которое в твоем случае можно имплантировать. Хорошо употреблять с добавкой цинизма – тогда лекарство становится безотказным...

- О, это то, что ты, ххх. Ум и цинизм (да, комплимент. Ты сидишь?). Но у меня только цинизм.

- Ты только что сделала мне комплимент?!

- Это было нечаянно!

- Ааа, хорошо. Фух, я уже испугался... Но мозг и у тебя есть, в конце-концов. У человека. Который прочитал хотя бы одну главу «Властелина кольец», в черепной коробке не может быть жвачки.

- Что-то в твоих словах есть, Он. Так ты все-таки считаешь, что сумка «Макаби» - это ненормально для людей нашего круга?

- Нет, почему, это нормально. Коль скоро ты не ходишь с ней в школу.

- Ты убиваешь меня... Именно с ней я завтра и собиралась прийти. У меня просто атлас больше никуда не влезает!

- О, отговорка. Ла-адно, прощаю...

- Значит, ты все равно будешь здороваться со мной в школе?

- Конечно.

- Окей. Именно в этом я и хотела удостовериться...

---

Приколы с уроков французского

Французский у нас - один из самых веселых уроков. Я имею привычку, сидя на уроках, записывать всякие смешные фразы на полях. Копаюсь в записях...



- Жаклин, как будет "арабка"?

- Пишется точно так же, как "араб".

- Ага! Я всегда говорил, что арабы все одинаковые...



- Что?

- Не что, а pardon.

- Упс.

- Pardon!

- Pardon.

- Bien...

- Что?



- Там родился Наполеон. В 12 лет его мать отдала его в военную школу...

- Блин! Интересно, что из Прудникова выйдет, в таком случае!



- Ошри, я полагаю, ты знаешь, как я отношусь к твоим опозданиям?

- Oui, Madame.

- О, черт. Она его уже любит.



- Прекратите поясничать! У меня что, на лбу написано "нянька"?!

- Может быть.

- Эм-м, Жаклин, ты не могла бы чуть-чуть приподнять челку?



- Не глупи. Школе очень важно знать, нет ли у тебя каких-нибудь хронических болезней.

- Правильно! А то поди знай, почему у тебя пена изо рта идет – то ли эпилепсия, толи передоз...



- Мадам, можно выйти попить?

- О, идти. Захвати морского котика – выгуляй заодно.

- Какого котика?!

- Ошри, это французский юмор. Не расстраивайся.



- Двенадцать?..

- Ни черта подобного!

- Ты не прав. Ты – слабое звено.

- Очень слабое. Глотни клея.



- Здравствуй, Алиса. Почему опоздала?

- Проспала...

- Bien, больше так не делай. Садись. А где Гай?

- МУА-ХА-ХА-ХА!!!



- Пиши медленно. Он не умеет быстро читать.



- Почему у тебя такие кривые буквы? Как я буду это разбирать?

- Я не виноват! Sunshine долбался головой об стол!



- Жаклин, эта сво...

- Лиор, как ты выражаешься!

- Да, Лиор, что за слова! Молчи, или Жаклин заберет у тебя очки!



- Эдо шутит сам с собой.

- Рассказывает себе анекдоты и смеется.

- Мы чувствуем себя лишними.

- Можно выйти?



- С ним что-то не то произошло в туалете. Он как оттуда вернулся, ни слова не сказал.

- Ты лучше молчи – вы одновременно выходили...



- Возьми стул и пройди, попробуй его кому-нибудь продать. Получится – ставлю восемьдесят вместо шестидесяти.

- СТУЛ!!! Новый, свежевыкрашенный стул! Два по десять!!!



Возможно, продолжение следует.

А возможно, и нет!

@темы: цитаты

---

Будем иметь... в виду!

(Беспорядочный пост)



Все так на удивление хорошо, что аж постучать по дереву хочется!

Через две недели у нас традиционная поездка на два дня в лес, всей параллелью. С ночевкой, соответственно. Шахар радовался и говорил, что он привезет много музыки огромные колонки. Рэвиталь (Рэви, одноклассница) радовалась, подпрыгивала и заплетала мне косички. Я милостиво не сопротивлялась.

На французском Алон без устали травил анекдоты, да такие, что сама Жаклин улыбалась. Мали все перемены напролет таскала меня за собой по всяческим школьным курилкам:

- Алиса, тут есть такой мальчик! Ого-го!

Короче, Мали к чертям влюбилась, хы-хы.

Гай таки не возвращается к нам, и слава Мерлин Монро – чесслово, это безобразие в белых кроссовках меня уже достало! Отвергла предложение Мали съездить к нему в интернат – пусть там и остается, больно надо! В самом деле, сколько можно?!

Матан вполне серьезно заводил разговор о том, что, мол, может, у нас все же что-нибудь получится... Я рассмеялась и сказала, что ну его, он даже фамилию мою не помнит. Матан не смутился, и все пытался зажать меня в угол на какой-нибудь перемене. Орон помирал от хохота. А я что – я ничего! Со связями-на-неделю мы завязали. Больно надо.

Провожу разведку на местности относительно поездки в интернат к Максу: изучаю карты и ищу телефоны. Эта поездка вообще обещает стать событием недели. А завтра ко мне приедет Ната, сегодня с утра шел дождь, и вообще жизнь – отличная штука!



Ой, черт, сегодня с утра ведь действительно шел дождь. Я проснулась на рассвете, в темноте. А он –дождь – шуршал снаружи. Ах, а ведь скоро все утра будут такими же свежими, и можно будет носить Гриффиндорский шарф, растянутый до двух метров... Купить новые, ужасно тяжелые массивные ботинки, и по утрам смотреть, как прозрачен воздух над Технионской горой, потому-что всю дорожную пыль прибило за ночь. И насвистывать под нос "мальчики-мажоры" Шевчука.



А? Ну, разве не кайф жить на свете?

---

Так! Следующий, кто скажет мне, что в России рока нет - будет предан анафеме.

---

Александр Дюма, "Графиня де Монсоро", цитаты.

Интересно, хотя бы о этой паре слэша не писали?



Там Шико, государь. Ваш шут.



- Сен-Люк, мой маленький Сен-Люк! Где ты? Почему ты прячешься?! Ты же знаешь, я не хочу возвращаться в Лувр без тебя!



Я волен навещать кого мне вздумается. Я - король.



Генрих, первый принц крови не может лгать!



Моя кожа высохла в непрестанных битвах за тебя, неблагодарный король!



Но ваше высочество кричали. Значит, ваше высочество страдает.



- Сен-Люк, - сказал король, - скажи наконец, не хочешь ли ты провести ночь в моей опочивальне?

- Это зависит от того, - ответил Сен-Люк, - чем мы будем заниматься.



- Вот те раз! – сказал шут со своей обычной бесцеремонностью. – Нынче вечером ты, кажется, строишь мне глазки, Генрих.

- Сопровождай меня, Шико, - сказал король. – Доброй ночи, господа. Я иду спать.

- Доброй ночи, господа. Мы идем спать.

Придворные закусили губы, а король покраснел.



- Ого! Кажись, мы вырождаемся в тиранию. Ты деспот!



- Ах, так! – воскликнул Шико, – пусть лучше меня посадят в клетку со львами или обезьянами, лишь бы не оставаться здесь, взаперти с королем-маньяком.



Король остановился перед шутом, глядя ему прямо в глаза.

- Да, - сказал он, - ты мой друг, мой единственный друг.

- Кстати, в аббатстве Валансе пустует место приора, - заметил Шико.



И какая бешенная блоха укусила твоего батюшку и твою матушку в ту злосчастную очь, когда они вздумал тебя зачать?



- Нет. Этот голос умолк.

- Зато раздался твой. Да-а, действительно страшно.



- Разве ты не слышал, что господь говорит с королями всякий раз, когда собирается произвести на земле великие перемены?

- Да, он с ними говорит, это правда, - сказал Шико, - но таким тихим голосом, что они его никогда не слышат.



Вот так штука! Адам и Ева после грехопадения. Ты их изгоняешь, Генрих?



Мой друг Шико – дурак чрезвычайно умный...



- Дело в том, что я люблю короля, каким бы глупцом, распутником, выродком он ни был! Я хочу одного – пусть он царствует спокойно, мой бедный Генрих.



- Должно быть, какой-то распутник держал тебя взаперти, мой милый Шико?

- Это невозможно, Генрих, ведь ты собрал у себя в Лувре всех распутников королевства.

@темы: цитаты

---

На одну из любимых тем.

Сны мне снятся редко – чуть ли не раз в полгода. Наверное, именно поэтому я так хорошо и надолго запоминаю те, которые таки сняться.



Сегодняшний сон запомнится явно на всю жизнь!



Снилось, будто выбегаю во двор: а двор не узнаю. Вижу только, что темно кругом, позади дома высится грозная стена леса. Тайга? Какая-то деревня... Двор, в неверном свете луны, оказывается типично сельским – собака на цепи, утоптанная земля...

Я замечаю, что кроме меня по двору и улице, за калиткой, тоже суетятся люди. То тут, то там зажигались факелы, слышались крики и детский плач. Я тоже металась, не находя себе места, но почему – не знаю. Было ощущение приближающейся катастрофы.

Потом кто-то, визжа и бледнея, дрожащей рукой указал за наши спины, в сторону таежной сопки. Оттуда, из-за темных стволов деревьев, медленно, но неумолимо приближались какие-то белые силуэты. Полупрозрачные, похожие на куски тумана, но в них отчетливо угадывались человеческие очертания.

Люди бросились в противоположную от призраков сторону, куда-то к широким травяным полям, которые простирались впереди, на сколько хватало глаз, или насколько позволяла видеть ночная темнота. Паника нарастала почти ощутимо, тут и там уже слышались откровенно истеричные нотки. Мужчины и парни постарше гнали женщин и детей прочь, что-то в суматохе крича и тыкая пальцем в сторону полей.

- Бегите, черт! Уходите!

Я все ещё стояла в своем дворе, рядом мелькали смутно знакомые силуэты, они кричали, паниковали, зажигали все новые и новые факелы. Собаки рвались с цепей (а некоторым это даже удавалось), опровергая все мои представления о собаках в подобных ситуациях. Совсем близко от меня, с пеной на ужасных клыках, заходился в припадке Пес, собака Томаса. Сам же Том налетел на меня секунду спустя после того, как я узнала его собаку:

- В сторону полей! Там дальше - река! На нее и ориентируйся. Бегом беги, бегом, понимаешь?! Вон пошла, скорее!

Я видела его лицо в свете огня – глаза закрыты черной и мокрой челкой, на высокие скулы ложатся тени, рот искривлен. Подталкиваемая в спину, я добралась до калитки, совершенно не в состоянии хоть один шаг ступить самостоятельно. Пес все заходился. Тогда Том обратил на него внимание, рывком снял тяжелую цепь с вбитого в стену клюка, и сунул в мою мокрую ладонь.

Собачий загривок доходил мне чуть не до груди. Во сне я была нормального роста, но Пес внезапно оказался настоящим монстром – думаю, я бы верхом на нем скакать могла, приди мне это в голову.

Том поцеловал меня (причем вовсе не по-детски), и почти швырнул за ворота. Тяжелая и холодная (такая, что слегка примерзали пальцы) цепь в руке напряглась, и собака понеслась вперед, будто зная и дорогу, и то, что от хозяйки внятных указаний не дождешься – скорее, самой хозяйкой придется управлять.

Мы бежали бегом, я почти не оглядывалась. Облик Пса на протяжении пути несколько раз менялся – от огромной волчары к лайке, потом к пуме и обратно к помеси хаски с черт-знает-с-кем.

Вокруг – травяные поля, в горле – напряженное дыхание, я не помню, во что была одета но замерзала несмотря на бег. На секунду задержав взгляд, в очередной раз оглядываясь по сторонам, заметила, как сзади и с боков в ночном воздухе танцуют светлячки. А потом сообразила, что вовсе никакие не светлячки, а те же белые куски тумана, что пришли в деревню – просто они ещё очень далеко. Я оглянулась – силуэты деревни черными зубьями крепости виднелись на фоне огненного зарева толи костров, толи пожара.

Сил не оставалось, когда мы с псиной добрались до опушки леса, в котором была река. Мы уже встречали людей – выбившихся из сил женщин, детей и стариков в тележках. Все стремились вперед, а я остановилась, уперлась ладонями в колени, и меня стошнило в дорожную пыль.

Откуда-то появилась женщина – я узнала ее, и поняла, что уж кому-кому, а ей тут совсем не место, но не удивилась. Женщина, в отличии от всех остальных, не кричала, не плакала и никуда не бежала – она спокойно шла в ту сторону, откуда прочие стремились скорее убежать.

Она меня тоже узнала, склонила ко мне (я стояла посреди дороги на коленях) заинтересованное лицо:

- Ну что, набегались? Пойдем обратно. Все уже кончилось.

Я пыталась объяснить ей, что ничего не кончилась, туда нельзя ходить, там ужас и хаос, но говорила я по-французски, и поэтому сама себя плохо понимала.

А Жаклин, и вовсе меня не слушая, продолжала идти, насвистывая что-то под нос – и я пошла за ней.



Травяные поля серебрились в восходящем солнце. Лужи воды вокруг чередовались выгорелыми участками земли. Совсем рядом колебались в воздухе призрачные фигуры, и не думая рассеиваться, гонимые первыми утренними лучами. Проходя мимо них, я даже иногда слышала их тихое бормотание. Но уже не боялась и не бежала – стало понятно, что эти клочки тумана уже сделали свое дело, и скоро уйдут, за тем, чтобы вновь не вернуться, или вернуться спустя много столетий.

На подходах к деревне то там, то тут в луже появлялись и деревенские жители, из тех, что не успели или не захотели убегать. Раскроенные черепа, маски ужаса на лицах, оторванные руки-ноги. Но нигде – ни капли крови. Только сплошь ледяная вода.

Пес скулил, француженка рядом со мной улыбалась. Мы вошли в деревню без проблем – ворота сгорели, равно как, впрочем, и ограждения. Кое-где ещё высились дымящиеся кости обугленных домов. Часть построек сгорела только наполовину.

Миновав мой двор, она повела меня к одному из таких, полусгоревших жилищ. Со скрипом отворила болтающуюся на одной петле дверь, и впустила меня в комнату.

Комната выглядела обычно – диван, шкафы, занавешенные окна. На столе стояла тарелка, на которой лежало два бутерброда, рядом – стакан молока... На полу была разбросаны матрасы и одеяла.

На матрасах и одеялах, в лужах ледяной воды были распластаны два в той или иной степени изуродованных трупа: Гай, и... я.



С добрым утром!

@темы: сны

---

Не ведая войны...

Не в тему поста: слушайте, мне очень нравится название моего дневника, и меня это пугает! «Миллион баллов с Гриффиндора! Отправляйтесь в пыточную!» - это из Постороннего за спиной, если я не ошибаюсь. (А я могу.)



Томер Романо – я уже упоминала, как я люблю этого парня?

Сегодня за асечным разговором заикнулась, всего лишь заикнулась о том, как хорошо было бы нанести Максу визит в интернат. Томер прореагировал потрясающе:

- Отлично! Когда едем?

Так как в воскресенье, понедельник и вторник он учится до трех, договорились примерно на среду. Нужно будет ехать сначала поездом, потом на автобусе (интернат находится за Хайфой). Ни один из нас не знает, как точно туда добираться, но в общих чертах сюрприз Максу мы уже запланировали!

Помню, в последний раз, когда я его, Макса, видела, то ляпнула что, мол, однажды приеду к нему в гости. Макс заржал и сказал, что я потеряюсь по дороге, еще не покинув Хайфы, потому-что у меня мозгов нет.

Вот припремся к нему с Томером в среду, посмотрим, у кого нет мозгов!



Сам Романо вообще в последнее время мне очень симпатичен. Все, конечно, яснее ясного – он так вокруг меня вертится только потому, что все ещё пытается сгладить мое первое, неприятное о себе впечатление. Если честно, он его сгладил уже давно, но я притворяюсь, что пока слабо ему доверяю – пусть еще немного поподлизывается. У него это так хорошо получается, ум-м...



В общем, следующая неделя, кажется, обещает быть лучше предыдущей. Получаю линзы, а в воскресенье – контрольная по физике, которую я знаю на зубок. В среду – поездка к Максу, включающая в себя получасовой круиз в поезде в компании Томера, и шатание по перронам/остановкам/пересеченной местности с тем же самым Романо. У меня есть новые книги, школа, детишки вокруг, перспектива покупки новых ботинок, инет, песня Moby «Lift me up», и вообще, чего у меня только нету!



Живем, господа.

Сла-ався, сла-ався!

@музыка: Moby – Lift me up! Очередное сумасшествие. Мастер, спасибо!!! Какая песня!